Глава 1

- Господи, Гарри, я не верю, что твой знаменитый авантюризм победил не менее знаменитую лень, - Гермиона поудобнее устроилась на диване, поджав под себя ноги.
- Чувствую, что ты имеешь в виду что-то обидное, но вот никак не могу понять что, - проворчал Гарри, продолжая увлеченно читать Справочник Зелий, делая пометки на полях.
- Ну... насколько я поняла, ты собираешься варить многосущее зелье?
- Миона, послушай, это ты собираешься его варить, а я только...
- Ха! - перебила его девушка, но на душе у нее стало как-то неспокойно, - Даже не думай. Я, может, иногда и нарушаю правила, но всегда, можешь мне поверить, по веской причине, и уж никак не из-за того, что кому-то хочется приколоться над деканом.
- Мерлин, Герми...это же наш последний год, и я потом буду всю жизнь жалеть, если не выставлю этого сального ублюдка идиотом перед всей школой. В конце концов это будет просто безобидная шутка, да и самую опасную ее часть мы с Роном берем на себя. От тебя же мы ждем только посильную помощь в изготовлении зелья.
- Я сказала НЕТ!
- Ну ты же не хочешь, чтоб я провалялся неделю с отравлением? А оно так и будет, если варить зелье будем мы с Роном.
- Гарри!
Господи, ну почему я никогда не могу ему отказать, - подумала про себя Гермиона, отбиваясь от друга, который начал щекотать ее и пытался стащить с дивана на ковер.

Гермиона поплотнее прикрыла за собой дверь, сбросила робу на перегородку кабинки и склонилась над бурлящим котлом. Навязчивое ощущение дежавю заставило ее улыбнуться. Второй курс, 5 лет назад, тут же в туалете для девочек... она прекрано помнила как волновалась тогда, как боялась ошибиться и испортить зелье, боялась, что мальчики перестанут так безоглядно верить в ее таланты... Девушка улыбнулась своим таким по-детски глупым страхам 5-ти летней давности, откинула волосы со лба, убавила огонь под котлом, уселась по-турецки рядом и, достав свои свитки по арифмантике, углубилась в их изучение. Ждать еще как минимум час, и только потом добавить черные волосы, которые уже несколько дней ждали своего часа в жестянке из под лимонных леденцов Зонко.
"Вот они, сальные перышки гигантской летучей мыши!" - торжественно продекламировал тогда Гарри, аккуратно упаковывая свою добычу и подставляя Гермионе губы для награды. Она звонко чмокнула его в краешек нижней губы и легонько щелкнула по лбу. Боже, как же она любит, когда ее Гарри дурачится... Ее Гарри... Именно так она в последнее время называет его про себя.... Мысли Гермионы уносились все дальше и дальше от арифмантики...
Глупо, глупо постоянно думать об этом и чувствовать эти тихие уколы совести... Ведь это именно из-за нее Джинни проревела тогда всю ночь после Бала по случаю начала учебного года, и это именно ей она изливала душу по поводу того, что Гарри расстался с ней. А она обнимала подругу и с комком в горле лепетала какие-то нелепые слова утешения, а сама уже тогда, как гладкий камушек, перекатывала во рту языком "мой Гарри". Джинни так ничего и не узнала. Тогда она была слишком поглощена своим горем, чтобы обращать внимание на мимолетные улыбки, взгляды, вспыхнувшие щеки. Потом она была слишком поглощена Симусом, а после него Джоном Вольтом из Ровенкло...
Рон тоже ни о чем не узнал. Он все так же краснеет ушами, когда она ненароком касается его, или улыбается, или смотрит в глаза. Только вот ей все сложнее становится делать это.
Мой Гарри...
Забавно, ведь а началось-то все с простой жабы... ну не с совсем простой, а с жабы Лонгботтома... Гарри, Рон и Гермиона бродили по Хогсмиту и заглянули в магазин волшебных питомцев господина Лувазье. Рон там заметил жаб, которые как две капли воды были похожи на уже давно умершего от старости Тревора. И они купили сразу трех жаб разных размеров.
По дороге в Хогвартс родилась идея розыгрыша. Трех жаб построили по росту и окрестили Ранняя Зорька, Полуденный Зной и Вечерняя Звезда. Квакающая команда трех З. Утром за завтраком ребята подарили Невеллу Зорьку, самую маленькую из трех. После обеда незаметно подменили ее на более крупною Зной, а ужином Невилл кормил уже Звезду. На следующее утро Лонгботтом был сильно расстроен, обнаружив, что его зверушка опять похудела. Так продолжалось почти неделю. Резервных жаб держали в коробке в кустах у заднего выхода из Большого зала, чтоб удобнее было производить замену во время трапез. В тот раз Рон отвлекал Невилла разговорами о квидиче, а Гарри с Гермионой выскочили махнуть Зноя на Звезду. Они были немного веселее обычного от сливочного пива, выпитого за праздничным ужином. Гермиона поскользнулась и со смехом рухнула в кусты, и Гарри сунул ей жабу за пазуху. Зной, не оправдывая своего имени, был холодный и мокрый, Гермиона визжала и каталась по траве. Гарри от смеха упал и валялся рядом. Потом он долго искал и вытаскивал жабу у нее из-за пазухи. А потом... а потом его руки так и остались там. Он перестал смеяться и посмотрел ей в глаза таким взглядом... вот это и был тот самый переломный момент, когда еще можно было свести все к шутке, к пьяному дурачеству... но именно в этот момент его руки коснулись ее груди и остатки рассудительности и хладнокровия покинули Гермиону вместе с жабой, которая спаслась бегством в ближайщих кустах. Когда они вернулись в большой зал, Гермионе казалось, что все смотрят на ее красные припухшие губы, что все заметили ее неуверенную походку, что за каждым столом шепчутся и косятся в ее сторону.

Потом были ночные встречи в Южной Башне. Необходимость действовать тайно, украдкой, как настоящии сообщники, распаляла чувственность, усиливала желание, делая крепче их недавно возникшую связь. Ну а днем угрызения совести еще больше укрепляли их дружбу. Можно сказать, что их было четверо - два Гарри и две Гермионы: заучка и золотой мальчик днем на лекциях и два молодых разнополых существа ночью в башне. Дневные они почти никогда не вспоминали себя ночных, почти никогда не заикались о том, что происходило в башне, даже будучи наедине. Это было негласное табу. Ночью же они практически не разговаривали. Даже если бы они и не боялись быть обнаруженными, о чем можно говорить, когда времени мало, когда бешенный стук сердца заглушает тихие стоны, когда и язык и губы заняты тем, чтобы брать и давать, когда кажется, что если звуки сложатся в слова, безумное волшебство рухнет и останется только тыква и мыши.
А вот потом, в бессонные одинокие ночи, прислонившись лбом к окну, Гермиона всматривалась в дождевые разводы на стекле и думала. Она всегда пыталась организовать свою жизнь, пыталась жить как правильно... пыталась...всегда... а вот сейчас она пытается быть просто честной с самой собой и разобраться в своих чувствах.
Итак, она влюбилась. Наверное...Но ведь ничего не изменилось, появились только эти ночи и "мой Гарри". А что, если это совсем не то, что однажды и навсегда, не тот огонь в сердце и музыка в душе, а лишь просто маленький пошленький романчик. Из тех, когда на утро каждый просыпается с ощущением сходным с ощущением нечищенных зубов.
-Мерлин, о чем ты думаешь, Гермиона. Ведь это же Гарри, мой Гарри, - девушка прошептала это вслух, размазывая непрошенные слезы рукавом робы...

- Все, хватит идиотских сантиментов на пустом месте, - Гермиона тряхнула головой, возвращаясь из воспоминаний в действительность. - Пора. Она наклонилась к кипящей в котле жидкости и стала медленно помешивать.

Через 10 минут, когда Гермиона уже начала волноваться, наконец-то появился Гарри. - Все идет по плану, Миона? Как наш вкусненький? Уже готов? - Гарри сунул нос в котел. - Я стащил у Снейпа одно из его черных одеяний, я буду в нем неотразим. Рон в плаще проводил нашего сального любимца до ворот, проверил, что тот аппарировал. Так что раньше завтрашнего утра он не появится.
- Почему ты так решил?
- Когда он ездит на Диагон Аллею пополнять запас ингредиентов для зелий, он всегда ночует в Лондоне. Мы все предусмотрели, не бойся.
- Почему-то эта твоя самоуверенность меня отнюдь не успокаивает. Ладно, через 5 минут приступим.

- Беее. Ну и гадость...
- Что? Ногти Гойла были вкуснее?
Зрелище, прямо скажем, было не для слабонервных. Но все прошло хорошо, зелье сработало не хуже чем в прошлый раз, даже быстрее. А ведь это был усовершенствованный рецепт, добавление лягушачьей желчи и имбиря сокращало время приготовления зелья до 5 дней, а время действия продлевалось до 3-ех часов. И при этом справочники не упоминали ни о каких побочных эффектах.
- Мисс Грейнджер, закройте ваш ротик и сядьте на место, - голос Гарри немного ломался и вибрировал, но интонации были похожие. Попытка улыбнуться обернулась совершенно жутким оскалом.
Гермиона заржала:
- Да, профессор. Конечное, профессор, только не снимайте с меня баллы.
- Йеееееес!!! Жди меня тут с победой. - услышала Гермиона уже из-за двери.

Глава 3

Мужчина, выскочив из туалета для девочек, практически бежал по лестнице и коридорам, застегиваясь на ходу, и резко остановился лишь около двери в личные комнаты декана Слизерина. Он прошептал охранное заклинание и вошел внутрь. Комната была освещена лишь тлеющими углями в камине. Привыкая к полумраку, мужчина тихо прикрыл дверь, постарался придать лицу обычное презрительное выражение и подошел к письменному столу, за которым сидел его двойник. Северус номер два спал уронив голову на руки, лежащие на столе. Настоящий профессор Снейп стоял и молча смотрел на спящего лже-себя. Впервые в жизни он не знал, что ему делать. Впервые в жизни он полностью утратил контроль над ситуацией. Он потерял все свое хваленое самообладание от одного ее прикосновения к его щеке, он позволил вовлечь себя в этот кошмарный фарс, он совершенно подлым образом обманул эту девушку и низко воспользовался ее заблуждением на свой счет. Ну, допустим, он не обманывал, он лишь просто промолчал и позволил ей самой обмануться, но это же ничего не меняет... Черт, что же теперь делать? Если завтра мисс Грейнджер намекнет Гарри на то, чем они занимались в туалете для девочек, обман будет немедленно раскрыт, и как, черт возьми, он сможет после этого смотреть ей в глаза? О, Боги...
Северус мерил комнату большими шагами и пытался найти хоть какой-нибудь достойный выход из сложившейся ситуации. Что ты наделал, Северус, черт тебя побери. Ведь еще около часа назад, выходя из этой комнаты и оставляя насмерть перепуганного Поттера ждать своей участи, ты просто хотел разобраться в ситуации и наказать маленьких мерзавцев. Ты знал, что без этой чертовой Грейнджер тут не обошлось, и ты знал, что Гарри никогда не выдаст своих друзей. Ты просто хотел подловить девчонку с поличным, подловить и проучить. Никому и никогда не позволяется шутить над Северусом Снейпом. Во всех подобных шутках Снейп всегда выигрывал, а шутник крепко жалел о своем легкомыслии. Но, видимо, не в этот раз...
Северус сделал еще несколько кругов по кабинету и, наконец, резко затормозил около спящего Поттера.
- Да, в конце концов, почему бы и нет? - прошептал Снейп. - Лучший способ обмануть - это дать этим умникам возможность самим додумывать все детали, причины и следствия. Не надо обманывать, надо лишь дать им обмануться.
Мужчина вынул палочку, тихо прошептал заклинание забвения, а затем заклинание крепкого сна, поднял спящего Гарри на руки и вынес его из кабинета.

Глава 4

Гермиона убрала все следы производства зелья в туалете для девочек и никем незамеченная пробралась в гостиную Гриффиндора. Лишь толстая дама сквозь сон проворчала что-то о недопустимости ночных прогулок по замку для столь юной леди. Девушка надеялась, что Гарри уже ждет ее в гостиной, но нашла там только очень взволнованного Рона.
- Миона, где вы были? Снейп вернулся, я побежал предупредить Гарри, но не нашел его в условленном месте. Я прождал там 2 часа, где вы были? Где Гарри?
- Да не ори ты как байши. Гарри прятался со мной в туалете плаксы Миртл, но минут сорок назад убежал искать свою одежду. Может, он уже спит?
- Но... его одежда у меня. Возвращаясь сюда, я забрал ее. И я сижу тут более получаса - Гарри не появлялся.
Не появился Гарри и еще через полчаса, и еще через полчаса. Рон с Гермионой сидели как на иголках, вздрагивая от каждого завывания ветра и скрипа ставень.
- Как хочешь, Уизли, но я так больше не могу, я сойду с ума от этого пассивного ожидания.
- Ты права, мы должны пойти его искать... Ой, какой же я идиот, у меня же его плащ.
Рон накинул на них двоих плащ и они выскользнули в темный коридор. Освещая себе путь при помощи заклиная и вслушиваясь в ночные шорохи, они медленно двигались по замку.
- Ох-ох-ох...нелегко найти в темной комнате черную мышку, особенно если там была черная кошка - проворчала Гермиона.
- Не кошка, а черная летучая мышка - прыснул Рон прямо ей в ухо.
Через некоторое время они остановились перед дверью в заброшенный туалет для девочек.
- Может, Гарри вернулся сюда, - прошептал Рон
- Угу, чтоб отлить, потому как 3 часа терпел, чтоб не дотрагиваться до члена Снейпа - прошептала Гермиона в ответ.
Рон снова прыснул, наступил на плащ, потеряв равновесие, наступил на ногу Гермионе, и они вдвоем дружно вкатились в помещение. Первое, что они увидели, был мирно спящий на сдвинутых вместе стульях мистер Поттер.
Гермиона тихо выругалась. Немного грубее, чем обычно. Рон подошел к другу и отвесил ему хорошую оплеуху. Гарри вскочил, испуганно озираясь по сторонам и потирая ушибленное место. Рон схватил друга за плечо и зашипел ему прямо в ухо:
- Спим, да? Сны сладкие видим, да? Друзья как идиоты шарят по всему замку в поисках твоего бездыханного трупа, а мы тут почивать изволим...
- Рон, Герми, что произошло? Что случилось?
- Это мы тебя хотели спросить, соня наш, что, троль тебя побери, случилось?

Утро было пасмурным и дождливым. Обычно в такие утра Гермиона лежала под одеялом до последнего, жалея себя и оттягивая необходимый момент вставания. В это же утро она по непонятным причинам проснулась в хорошем настроении, бодрая и полная энергии. И это после практически бессонной ночи. До 5 утра она, Рон и Гарри пытались восстановить все события бурной ночи. Гарри не помнил ничего, начиная с момента принятия зелья. Рону и Гарри пришлось рассказать ему все, что они знали, за исключение некоторых моментов. При Роне Гермиона, естественно, не заикнулась о том, чем они конкретно занимались в туалете плаксы Миртл с Гарри-Снейпом. Это она расскажет сегодня Гарри наедине.
Девушка встала, приняла душ, даже уделила несколько минут своей непослушной гриве, на что у нее всегда категорически не хватало времини, и спустилась в Большой Зал. За завтраком с Гарри, конечно, поговорить не удалось. После тоже. Первым уроком были спаренные Зелья, так что опаздывать совсем не хотелось. Гермиона пообещала себе все рассказать Гарри после обеда, поймав при этом себя на трусливой мысли, что ей все меньше и меньше хочется затрагивать эту скользкую тему.

Глава 5

Снейп ворвался вихрем в класс как всегда ровно без минуты до начала урока и безжалостно снял 5 баллов с девочки из Ровенкло, которая появилась ровно через 10 секунд после него. Трое друзей украдкой рассматривали злобного профессора, пытаясь заметить в его облике или поведении хоть что-то необычное, что позволило бы им хоть как-то восстановить белые пятна в Гарриной памяти. Основной вопрос, который мучал троицу, знает ли Снейп о вчерашнем происшествии и, если да, то в каком объеме. Но все старания были бесполезны, выражение лица великого и ужасного профессора Зелий было как всегда непроницаемым, ухмылка - как всегда холодной, замечания - как всегда язвительными. К середине урока молодые люди постепенно расслабились, успокоившись мыслью, что Снейп ни о чем не знал. Гарри и Рон пытались спасти свое испорченное зелье, Гермиона, практически закончив приготовление своего, громким шепотом пыталась помочь Невиллу. Профессор сидел за учительским столом и что-то бегло писал в классном журнале. Периодически он отрывался от своего занятия, поднимал голову и огядывал класс. Глаза его при этом суживались, волосы откидывались назад и всем своим видом он напоминал одну из тех величественных хищных птиц, которые сидят на вершине скалы, высматривая добычу. Внезапно Гермиона с ужасом поняла, что залюбовалась Снейпом. Назвав себя в мыслях идиоткой, она уткнулась в свои записи, но через несколько минут ее взгляд опять вернулся к фигуре ненавистного учителя. Вот он отложил перо, зажмурился и потер переносицу. Почему она раньше никогда не замечала какие у него изящные длинные пальцы. Никогда не замечала до вчерашней ночи. Гермиона прикрыла глаза, воскрешая в памяти образ этих аристократичных пальцев на своей коже. За пальцами ее воспоминания услужливо вернули ей образ его тонких губ, их мягкость, тепло, вкус..

- ... снилось что-то приятное... зря потраченного времени на моих лекциях... 20 баллов и...
Постепенно до сознания Гермионы стал доходить смысл этих услышанных сквозь сон обрывков фраз. Она раскрыла глаза и чуть не вскрикнула, встретившись взглядом с разъяренным профессором Снейпом. Обнаружив в глазах молодой девушки поистине кроличий ужас перед удавом, Снейп выгнул бровь и угрожающе ласковым тоном протянул:
- Очень сочувствую, ми-и-ис Гре-е-ейнджер, что мне пришлось разбудить Вас. Очень соболезную, что Вам, по всей видимости, не удалось выспаться прошлой ночью. И еще более опечален тем фактом, что сегодняшней ночью вы также не сможете как следует отоспаться...
Гермионины глаза расширились еще больше от страха и от непонимания.
- Я имею в виду, мисс Гре-е-ейнджер, что Ваша сегодняшняя ночь сильно сократится за счет взыскания, которое Вы только что честно заслужили. В 8 вечера надеюсь лицезреть Вас у меня в кабинете, - с этими словами Снейп резко развернулся на каблуках, вернулся на свое место и как ни в чем не бывало продолжил урок.
- Чертов ублюдок, - беззвучно пробормотала Гермиона, отмахиваясь от Рона и Гарри, которые шепотом пытались утешить девушку. До конца урока она не осмеливалась смотреть в сторону учительского стола и облегченно вздохнула, лишь когда профессор покинул класс.

Северус Снейп тоже с трудом дождался конца урока. Он никогда бы не подумал, что угрызения совести когда-нибудь причинят ему хоть малейший дискомфорт. Он всегда относил их к глупым сантиментам глупых людей. Так почему же сейчас эта мелочь мешала ему жить? А еще мешал жить страх быть раскрытым. Смешно, его, шпиона с 20-тилетним стажем, страх разоблачения какой-то школьницей пугал куда больше страха раскрытия его деятельности в пользу Ордена. Чушь какая... И все-таки, такое ощущение, что она что-то подозревает. Несколько раз за лекцию он краем глаза фиксировал ее пристальный взгляд на него, и было в этом взгляде что-то новое, что-то, что он никогда ранее не видел в глазах этой девчонки...надо заметить, в крайне красивых глазах... карих... с искоркой...
-Черт, Северус, о чем ты думаешь? - профессор был до такой степени удивлен таким мыслям, что даже остановился посередине коридора и несколько мгновений тупо смотрел на блестящие носки своих черных ботинок. Это, видимо, позволило ему прийти в себя, потому что дальше он двинулся с мыслями не о всяких глупостях, а о планах на остаток сегодняшнего дня. Итак, через полчаса совещание деканов у Дамблдора, потом чертова проверка чертовых сочинений чертова пятого курса, после ужина пара опытов в лаборатории, и перед сном долгожданное спокойное чтение нового номера Вестника Алхимика...Тут он опять остановился. Черт, мысли об этой Грейнджер опять вернулись незваными: чтение Вестника придется заменить сомнительным удовольствием проведения взыскания у этой выскочки. Зачем он вообще назначил ей взыскание? Ну, или на худой конец, почему он не послал ее к Филчу? Потому что иначе бы его могли в чем-то заподозрить? Ерунда. Потому что, когда он стоял на уроке так близко к ней, что его ноздри дрожали от запаха ее духов, перспектива провести с ней наедине несколько ночных часов ему вдруг показалась очень заманчивой. Безумец.

Глава 6

Тихий осторожный стук заставил Северуса от неожиданности подпрыгнуть в кресле и выронить журнал. Почти машинально он подошел к двери и, открыв ее, жестом пригласил Гермиону внутрь. - Теперь еще чаю предложи, идиот, - успел отругать себя мужчина перед тем, как девушка раскрыла рот:
- Добрый вечер, профессор Снейп.
- Кому как, мисс Грейнджер, кому как...
Девушка подошла к письменному столу и замерла в нерешителности, переступая с ноги на ногу. Северус подошел практически вплотную, скрестил руки на груди, посмотрел на нее сверху вниз и в своем коронном ядовито-язвительном стиле спросил:
- Ну и? Вы ожидаете от меня предложения присесть? Или, может, чашечку чая?
Выглядел он при этом очень угрожающе, и действовало подобное безотказно как на первогодок так и на старшеклассников. Гермиона тоже была не исключение. Она тут же почувствовала себя нашкодившим щенком и уже было открыла рот, чтобы пролепетать какое-то раболепное извинение, но в последний миг в ней как будто бы что-то сломалось. Она уселась на диван, подняла на него безмятежный взгляд и очень светским тоном ответила:
- Спасибо, профессор, Вы очень любезны. От чашечки чая не откажусь. Что может быть лучше араматной чашки чая в такую погоду? Не так ли? К тому же я слышала, что Вы - мастер в приготовлении чая, и всегда потчуете всех Ваших многочисленных друзей чашечкой-другой...
Во время это безумного монолога внутри Гермионы все сжалось в болезненный комок, она ожидала жестокой расправы незамедлительно, но замолчать просто не могла, ее несло:
- Некоторые студенты по вечерам любят пить горячий шоколад или, скажем, какао, как Парватти, например. Но я думаю, что лучше настоящего английского чая напитка не придумали ни маглы, ни маги, и поэтому...
Озвучить до конца свою мысль ей не удалось, потому как профессор Снейп закашлялся, потом выхватил из рукава палочку и приставил ее прямо к Гермиониной шее. В комнате повисла гробовая тишина. Такая, что Гермионе казалось, что она слышит как профессор моргает глазами: хлоп, хлоп-хлоп, хлоп... Последний хлоп - это был звук, с которым закрылись ее собственные глаза. Ей почему-то вдруг показалось, что с закрытыми глазами ей будет не так страшно. Зажмурившись, она решила думать о чем-то приятном: о родителях, о друзьях, о Гарри, а недочитанной книге и недоеденной шоколадке, которые дожидаются ее в комнате, о... ну, о чем там еще положено думать за мгновение до смерти?.. Решая, о чем бы еще подумать напоследок, она и не заметила, что полированное дерево больше не касается ее шеи. Она открыла глаза. Снейп стоял в другом конце комнаты около серванта. Стоял к ней спиной и она не могла видеть, чем он занимается. Через несколько бесконечных минут он спросил:
- Сколько сахара Вы предпочитаете в чай в это время суток, мисс Грейнджер?
Ей показалось, или в его тоне действительно была только усмешка? Гермиона не верила своим ушам. Мужчина обернулся:
- Только, Мерлина ради, не надо вдаваться в подробности о том, сколько ложек сахара Парватти кладет в свое вечернее какао. А еще лучше вообще не открывайте свой рот, а просто покажите на пальцах. Итак?...
Гермиона завороженно смотрела, как вытягивается и белеет лицо Снейпа по мере того, как она, сжав кулак, медленно отгибала средний палец... После того, как она добавила к уже почти прямому среднему пальцу указательный, ухмылка как бы нехотя вернулась вновь на лицо ее собеседника.
- Что Вы добиваетесь, мисс Грейнджер? - спросил он нарочито спокойно, протягивая ей чашку. - Начиная играть в какую-либо игру, не мешало бы убедиться, что ставка вам по карману.
- Я не играю в азартные игры, профессор.
- Вы уверены? А может, Вы просто еще не поняли этого? - Налив себе в бокал вина, Снейп сел на диван рядом с Гермионой.
- Мое взыскание будет заключаться только в чаепитии и в философских беседах, или же Вы приготовили для меня еще что-то?
- А что бы Вам хотелось?
- Спать.
- Не думал, что Вам для этого требуется моя компания, - выгнул бровь Северус.
- Не требуется. Просто пребывание в Вашей компании усиливает это желание.
Снейп выронил бокал и резким точным движением схватил девушку за подбородок, чувствительно надавив при этом на горло.
- Не играй с огнем, девочка.
Гермионе стало трудно дышать. Она не отважилась взглянуть на разъяренного учителя, напротив, она отвернулась и стала рассматривать расплывающееся красное пятно на ковре. У нее вдруг резко зачесались глаза, а в груди зашевелился тугой комок долго сдерживаемых рыданий.
Северус как загипнотизированный смотрел на пульсирующую сиреневую жилку на шее под его пальцами. Пульс у девушки был звонким и рваным. Потом он почувствовал толи вздох, толи всхлип и что-то горячее капнуло ему на запястье.
Гермиона шмыгала носом совсем по-детски, и у мужчины появилось неконтролируемое желание прижать девушку к себе, утешить, успокоить. Тыльной стороной одной руки он вытирал слезы с ее щек, второй рукой продолжая придерживать ее за подбородок.
Она прекратила плакать так же внезапно, как и начала, а он все еще машинально гладил ее пальцами по лицу, не замечая, что щеки уже давно стали сухими. Она прикрыла глаза и молилась про себя, чтобы это продлилось еще чуть-чуть.
Ему казалось, что с каждым касанием ее кожа становится все более и более горячей, и он уже почти обжигал пальцы. В горле у него пересохло, мозг категорически отказывался функционировать, потому как кровь прилила совсем к другому органу.
Когда Гермиона открыла глаза, ей показалось, что профессор Снейп собирается поцеловать ее - его губы были в нескольких сантиметрах от ее, но уже в следующую секунду он резко отпрянул назад, и сухо кашлянув, пробормотал:
- Вы свободны, мисс Грейнджер. Идите спать. Взыскание отменяется.

Глава 11

Несколько следующих недель прошли для Гермионы как в тумане. Она ходила на лекции, она делала уроки, она болтала с одноклассниками, она даже улыбалась им. Но при этом внутри у нее поселилось какое-то ранее неведомое ей чувство ненужности всего происходящего, безысходности. У нее и раньше, как, впрочем, наверное, у всех молодых девушек, были удачные дни и неудачные, были взлеты и падения, но ее никогда не покидало желание жить, какое-то пьянящее чувство удивительности и уникальности творящегося вокруг нее и для нее... Природное любопытсво, даже некая жадность до всего вокруг, ненасытность всегда были ее спутниками. Отец в детстве даже называл ее буридановым ослом, когда она еще совсем кроха тянула свои ручонки сразу к нескольким игрушкам, нескольким книжкам, и чуть не плакала от того, что никак не может выбрать с чего начать. Теперь же не хотелось ничего. Сидя в пыльной тишине библиотеки, она лениво перелистывала пожелтевшие листы Истории Магии: теперь и прочитанное больше не проносилось в ее воображении красочной каруселью цветных картинок, а оставалось лишь выцветшими словами на старом пергаменте.
Часы пробили полночь. Гермиона захлопнула книгу. Читать больше не хотелось. Возвращаться к себе в комнату тоже не хотелось. Она поставила книгу на место, подошла к окну. Было душно. Старые рамы скрипели и не поддавались, но пара простых заклинаний, и вот ледяной ветер уже ворвался в библиотеку. Впервые за последние дни у Гермионы появилось четкое осознанное желание. Она встала на подоконник, глянула вниз и...
Кто-то грубо дернул ее за подол мантии и резко втащил обратно в библиотеку.
- Вы в своем уме? - услышала она громкое шипение, - Безмозглая идиотка!
- Профессор Снейп?
- Слушайте, какого черта Вы тут устраиваете игры в Джульетту? Вернется к Вам Ваш драгоценный Ромео.
- Какой Ромео? - Гермиона непонимающе уставилась на профессора.
- Поттер. Ведь Вы из-за него в окно сигать надумали?
- При чем тут Гарри? Я и не знаю даже, чего мне вдруг захотелось прыгнуть. Просто жить как-то скучно.
Это было сказано таким спокойным и будничным тоном, что Северуса передернуло. Он внимательно посмотрел девушке в глаза. Нет, никаких следов истерики, веки не красные и не припухшие, только зрачки немного расширены.
- Вы принимали какие-нибудь зелья или лекарства?
- Нет. А что? - Гермиона насторожилась.
- Уверены?
- Вполне.
- Пойдемте со мной, я должен осмотреть Вас. - Профессор вышел из библиотеки и быстро зашагал по коридору, Гермиона вздохнула и побрела следом.

Отправив девушку спать, профессор Снейп сел за письменный стол и задумался. Единственно, что он понял уже в первые минуты осмотра, это то, что Гермиона находилась под каким-то сильным заклятием. Что это было за заклятие, кем, когда, каким образом и с какой целью оно было наложено, было абсолютно непонятно. Подробное сканирование палочкой не дало никакого результата, анализ крови на всех известных зельеделу магических реагентах - тоже. И при этом пульс замедленный, температура понижена, зрачки расширены. А также полная апатия, заторможенная реакция, склонность к депрессиям и к суициду. Профессор был в полной растерянности. Отпуская Гермиону, он взял с нее обещание, что она сейчас сразу же ляжет спать, а с самого утра пойдет в Больничное крыло и пожалуется мадам Помфри на плохое самочувствие. Не то чтобы Северус сильно верил, что школьная медсестра обнаружит что-либо новое, но в данный момент ничего другого в его распоряжении не было.
До 6 утра профессор пытался найти хоть какой-то намек или похожий случай в справочниках Запрещенных Зелий и Темных Заклятий. Все впустую. Когда уже совсем рассвело, он отодвинул стопку книг в сторону, взял перо и чистый лист почтового пергамента. Это было последнее средство: профессор Шай Бен Цви из Цфатского Магического Университета, бывший аврор, колдомедик, Магистр Защиты от Темных Сил и Мастер Зельеделия. Когда-то еще молодой Снейп проходил у него практику, и с тех пор, в самых сложных случаях, прибегая к его советам или консультациям, он всегда безоговорочно доверял им. В последние годы Бен Цви полностью погрузился в изучение каббалы и магических аспектов научного иудаизма, говоря его же словами, "поднялся" в Израиль и "спускается" оттуда в Европу и в Англию очень неохотно. Но он всегда любил трудные загадки, и Снейп надеялся, что получив от своего давнего ученика письмо, он не откажется посетить Хогвартс и помочь ему разобраться. Даже несмотря на то, что знаменитый ученый и нынешний директор школы недолюбливали друг друга. Открытой вражды не было, и никто из них двоих никогда даже не заикался об этом, но когда Дамблдору что-то было надо от Бен Цви, он всегда просил Северуса связаться с "нашим ребе", как он его шутливо называл, а тот в свою очередь передавал свой ответ тоже всегда через Снейпа и частенько ворчал по поводу того, что от постоянного злоупотребления сладостями у Альбуса мозги засахарились.
Описав подробно все обнаруженные симптомы, приписав в конце несколько заслуженных комплиментов и благодарность авансом, профессор привязал послание к лапке своего любимого филина и открыл окно. Теперь осталось только ждать.

Глава 12

- Шалом, мой мальчик! - Высокий худощавый старик в шляпе, черном сюртуке, бриджах и белых гольфах стоял на пороге и расплывался в улыбке. Он совершенно не менялся с годами: все та же густая борода и пейсы, завернутые колечками на уши.
- Профессор! Я несказанно рад, что Вы смогли выкроить время. Надеюсь, дорога не сильно утомила Вас? Почему Вы не предупредили о прибытии, я бы встретил Вас в Хогсмиде.
- Барух ХаШем *, мой мальчик, я в полном порядке. Я так соскучился по снегу, что с удовольствием прошелся пешком до замка. Ну а сейчас... чашечка кофе с кардамоном, и я готов выслушать загадочную историю твоей ученицы.
Северус зажег огонь, насыпал кофе в турку и уже было начал свой рассказ, как его внезапно перебили:
- Песок, мой мальчик. Только песок. Стихии огня и кофе не должны соприкасаться. Вы, англичане, все же страшные варвары... Итак, я весь внимание... - гость вытянул ноги поближе к огню и прикрыл глаза.

- Очень хорошо, Северус, очень хорошо... Не скажу, что картина для меня полностью ясна, но по крайней мере хоть какая-то картина начала прорисовываться. Теперь бы я хотел взглянуть на саму девушку.
- Она в данный момент в больничном крыле. Мы могли бы подняться туда.
- Нет уж, уволь. В моем возрасте посещение больничных палат - не лучшее развлечение, а в ее положении нахождение там тоже ни к чему хорошему не приведет. Недуги такого рода не лечат на больничной койке клистерной трубкой и касторкой. У нее ни коклюш и ни грипп. Запомни, мой мальчик, это очень важно: пока мы не разобрались в истинной природе ее заболевания и не нашли противоядие, мы должны придерживаться двух золотых правил: во-первых, не оставлять ее одну, и во-вторых, обеспечить ей максимум положительных эмоций. А больничная палата, как ты сам понимаешь - это не самое подходящее место для зарядки положительной энергией.
- Вы считаете, что мой кабинет - подходящее? - грустно улыбнулся Северус.
- Я считаю, что вполне, если, конечно, хозяин этого кабинета постарается быть чуть-чуть более милым.

С мадам Помфри пришлось немного поскандалить, прежде чем она позволила забрать Гермиону из Больничного крыла. Оскорбленная недоверием к ее профессионализму, медсестра пообещала немедленно проинформировать директора. Что ж, Северус и сам понимал, что с директором еще предстоит не самый лицеприятный разговор, и он еще раз пожалел, что поступил не совсем тактично по отношению к своему непосредственному начальнику, пригласив Шая без его ведома.
По дороге в подземелья Снейп кратко ввел Гермиону в курс последних событий. Не было никакого смысла что-то недоговоривать или обманывать девушку. Она должна постараться помочь ученым докопаться до истины, а для этого было крайне важно, чтобы она осознала всю серьезность ситуации и была предельно откровенна с профессором Бен Цви. А он-то, как хорошо помнил Снейп, был полностью чужд элементарной вежливости, тактичности и уважению к какой-либо приватности.

- Здравствуйте, мисс ...
- Гермиона Грейнджер, сэр...
- Очень рад, очень рад... Присаживайтесь, Гермиона. Вы позволите мне быть немного фамильярным? Северус, будь добр, свари нам с Гермионой еще по чашечке кофе. Разговор предстоит долгий... Итак, моя милая, как Вы себя чувствуете?
- Немного уставшей, сэр.
- Ну, это излечимо. В ваши годы восемь часов здорового сна творят чудеса. Кстати, Вы хорошо спите? Бессонница? Кошмары?
- Нет, как раз в последнее время сплю очень крепко.
- Вы спите одна?
- Да, старостам предоставляют отдельные комнаты.
- Я имел ввиду не соседок по комнате.
- Я не понимаю... - Гермиона расстерянно оглянулась на колдующего над кофе учителя.
- Началось, - подумал Северус и ухмыльнулся.
- Милая Гермиона, простите старика, но давайте сразу договоримся, что со мной как с врачом, без этого вашего фирменного английского пуританского ханжества. Я спрашиваю не из праздного любопытства. Время может быть дорого, давайте его экономить. Итак, Вы спите с мужчиной?
- Нет, я сплю с котом. В нашем фирменном английском ханжеском смысле.
Северус ухмыльнулся еще раз. Гермиона явно разозлилась, что ж, это вполне объяснимо.
- Я оценил шутку. Теперь расскажите мне о Ваших родственниках.
- Мои родители, они маглы, оба стоматологи, у них своя клиника в Лондоне. Последний раз я их видела на летних каникулах. Иногда мы обмениваемся письмами, но...
- Рэга, рэга **, девочка, ты не на допросе. Меня не интересуют факты, меня интересуют ощущения. Вы любите своих родителей?
- Естественно...
- Отнюдь не всегда, ну да ладно... А они Вас любят?
- Да, конечно. Или это опять признак английского ханжества?
- Нет, это вполне интернационально, я бы сказал. Вы были желанным ребенком в семье?
- Думаю, да.
- Думаете? Странно, дети редко задумываются над этим вопросом. Вы всегда чувствовали родительскую теплоту и заботу?
Гермиона начала нервничать. Вроде ничего особенного в вопросах этого странного старика и не было, но что-то было не так. - Я просто устала, - подумала девушка, пытаясь успокоиться, - просто устала и не выспалась.

Беседа длилась уже около двух часов, кофе был уже давно выпит. За окном смеркалось. Снейп практически не участвовал в разговоре, он сидел за столом и делал какие-то пометки, но само его присутствие почему-то действовало на Гермиону успокаивающе, в то время как эта бесконечная игра в вопросы и ответы полностью выбила ее из колеи. Чем дальше, тем неувереннее чувствовала она себя. Она уже не пыталась удержать нить беседы или предугадать дальнейший вопрос, так же перестала задумываться над смыслом задаваемых собеседником вопросов. Скорее всего, как она подумала, в них и не было никакого смысла, не было никакой системы, странный старик перескакивал с темы на тему, то перебивал ее, то вдавался в ненужные подробности, то закрывал глаза и замолкал на несколько секунд. Они долго говорили о ее семье, о ее детстве, о приезде в Хогвартс, об игрушках, друзьях и кулинарных предпочтениях.
- Вы любите сладкое, мисс?
- Да.
- Самый вкусный торт, который Вы ели в своей жизни? Когда это было? Расскажите нам о нем так, чтобы у нас с профессором слюнки потекли.
- Эээ... Мама печет очень вкусные торты.
- Я хочу описание одного конкретного съеденного Вами торта.
- Мерлин, да почему я должна помнить съеденные торты?
- Ваш кот, мисс Грейджер. Как он появился у Вас?
- Я его купила на Диагон Алее перед третьим курсом.
- Почему Вы купили именно его? Что Вы почувствовали, когда увидели его в первый раз?
- Ну, он мне просто понравился...
Гермиона замолчала, закрыла глаза и пыталась представить тот поход на Диагон Алею. В самом деле, почему она тогда купила Живоглота? Что в нем такого особенного? И почему она потом так носилась с ним, даже с Роном ругалась... - Я, я не понимаю... я не помню...
- Вы ведь не девушка, мисс?
- Нет, но ни с котом, ни с тортом это не связано.
- Как это было в первый раз?
- Э... Больно.
- Что вы почувствовали кроме боли?
- Разочарование.
- Последующие разы были так же неудачны?
- Почему Вы так решили? Нет, это было приятно.
- А теперь закройте глаза и попытайтесь вспомнить ваши ощущения. Не надо озвучивать, просто попытайтесь вспомнить.
До Северуса стало постепенно доходить, куда клонит его коллега. Он оторвался от своих записей и внимательно смотрел на девушку. Она сидела с закрытыми глазами и с совершенно каменным лицом. Она в отличие от него не помнила... Не помнила, как светилось ее лицо, когда она лежала уткнувшись носом ему в плечо, как стонала его имя за несколько минут до этого, как улыбалась и как блестели ее глаза, от чего у него захватывало дух и тряслись руки.
Несколько минут прошли в тишине. Гермиона открыла глаза и затравленно смотрела на странного старика. Он в свою очередь смотрел попеременно то на девушку, то на застывшего и бледного как полотно Северуса. Наконец он заговорил:
- Знаете ли вы, друзья мои, что-нибудь о Долгом Воздушном Поцелуе Дементора?
Гермиона и Северус непонимающе уставились на профессора.
- Не удивительно. Думаю, что мало кто толком знает что-то конкретное об этом зелье. Я лишь краем уха слышал упоминания о нем. Также он фигурирует в некоторых легендах как Глоток Пустоты.
- Это название я где-то видел, - пробормотал Северус
- Возможно, - продолжил Шай. Но первое название лучше характерезует характер воздействия этой отравы на человека. Как и дементор, это зелье медленно высасывает из своей жертвы все счастливые воспоминания. Медленно и безжалостно разъедает все корни, которые держат человека в этой жизни, вместе с памятью убивая также и наши желания, способность мечтать, радоваться жизни, жить в конце концов. Если я не ошибся в своих предположениях, кто-то из Ваших врагов, мисс, получил доступ к рецепту этого зелья. И должен заметить Вам, что из этого можно сделать вывод, что Вы обзавелись очень могущественными врагами, моя дорогая.

* - Слава Создателю (ивр.)
** - Секундочку (ивр.)

Глава 13

- Удивительная девушка...
- Что Вы сказали, профессор? - Северус никак не мог прийти в себя.
- Я сказал, что мисс Грейнджер - удивительная девушка. Вы не согласны со мной?
- Что можно сделать? Мерлин, что мы можем сделать? - Снейп вскочил и начал нервно ходить по кабинету.
- Для начала, мой мальчик, сядь и успокойся. Пока Гермиона ужинает, если она будет в точности выполнять все мои инструкции, ей ничего не грозит. А я в ее отсутствие хотел бы с тобой многое обсудить. По поводу наших дальнейших планов.
- Да, конечно, извините профессор, я Вас слушаю, - Северус упал обратно в кресло и несколько раз зажмурился, пытаясь сконцентрироваться.
- Итак, наши планы... Во-первых, попытаться найти хоть какую-то правдоподобную информацию об этом зелье. Знавал я одного господина... если не ошибаюсь живет он где-то в Италии... ну так вот, лет этак десять назад довелось мне присутствовать на рассмотрении его диссертации. Работу его тогда заклевали, и до защиты дело не дошло, уж больно тема была скандальноспорная - что-то про какие-то особые биохимические процессы и изменение состава крови в организме приговоренного к смерти. Темка, действительно, скользкая, да и сам исследователь, на мой взгляд, немного не в себе был. Он, представляешь, пока материал собирал, уж не знаю какими правдами-неправдами, получил у Министерства Магии разрешение присутствовать на всех церемониях привидения в исполнение смертных приговоров. Короче, по-моему, у него от всего этого у самого какой-то особый биохимический процесс в мозгу произошел, но не в этом суть... В исторических справочках и в списке литературы у него очень прелюбопытные источники фигурировали, о существовании которых я и не слыхивал... и упоминание о Глотке Пустоты тоже было неоднократно. Сделаю-ка я по своим каналам запросик, а ты потом навестишь этого голубчика.
- Конечно. Что я могу сделать пока?
- А пока свари мне еще кофейку и скажи-ка мне еще вот какую вещь, - старик повернулся к собеседнику и внимательно посмотрел в глаза: - У тебя с нашей юной подопечной что-то было?
Пару минут Северус молча смотрел на бывшего учителя, потом встал, подошел к буфету и начал готовить кофе, повернувшись к гостю спиной.
- Хорошо... Ты можешь не отвечать на этот вопрос. Я и так знаю, что ты спал с ней. Меня интересует, как это случилось.
- Давайте не будем проверять мою память. С моей памятью все в порядке, - медленно проговорил Северус, так и не обернувшись.
- Ты предпочитаешь, чтобы я узнал подробности у мисс Грейнджер?
Снейп с силой сжал банку с кофе, которую держал в руках. Стекло предательски треснуло, а он все так и продолжал сжимать банку пальцами, не замечая, что по рукам его струятся теплые алые ручейки.
Старый маг подошел, осторожно разжал его пальцы, прошептал заживляющее заклинание, подтолкнул обратно к креслу и продолжил:
- Если хочешь, чтоб я помогал тебе, доверься. И не испытывай мое терпение. Обещаю, что воздержусь от упоминания твоих любовных похождений в своих мемуарах. Договорились?
Северус кивнул.
- А теперь медленно и по порядку. Это длится какое-то время или был одноразовый опыт?
- Один раз... то есть два... но первый раз она не знала, что это я...
Бен Цви удивленно глянул на Северуса и хмыкнул:
- Интересные нравы у вас тут в школе... Ты трахал ее в маске Микки Мауса? Беру свои слова об английском пуританском ханжестве обратно...
Как ни не хотелось Северусу, но пришлось рассказать профессору все подробно, начиная с того памятного случая в туалете для девочек и заканчивая последним объяснением в библиотеке. Бен Цви слушал не перебивая, переплетя пальцы рук и закрыв глаза. Лишь иногда он задавал уточняющие вопросы:
- То есть, ты утверждаешь, что ушла она утром от тебя в приподнятом настроении? И что она сказала на прощание?
- Мерлин, сеанс подглядывания в замочную скважину Вы уже получили. Или Вы хотите на закуску еще пикантных подробностей?..
Но встретив режущий взгляд старого колдуна, Северус, сделав над собой усилие, заговорил уже спокойнее:
- Тогда я был убежден, что все хорошо... Уходя она улыбнулась и сказала: "Хорошо, что тогда это тоже был ты..." Но уже на завтраке она, встретившись со мной взглядом, изменилась в лице... она выглядела так, как будто ее сейчас стошнит... и она убежала...
- Встречалась ли она потом с тем своим другом?
- Поттером? Не уверен, я их вместе больше не видел. Зато видел его несколько раз в обществе его бывшей подружки Уизли.
- Ладно, тогда этот вариант скорее всего отпадает... - старый профессор задумался, - остаешься только ты. Так что именно тебе предстоит напомнить нашей юной леди о своих чувствах.
Снейп закашлялся:
- О чем Вы?
- О положительных эмоциях, которые ей сейчас необходимы буквально как воздух. Я с твоего позволения займу твою спальню, а вы с мисс Грейнджер будете ночевать здесь, в кабинете. И ты будешь мил и ласков. И глаза с нее до утра не спускай. Корми ее шоколадом, пой колыбельные, делай массаж пяток... мне все равно... утром мне надо будет поговорить с ней, и я хочу, чтобы в ней снова затеплилось желание жить.

Известие о том, что ей предстоит провести ночь в кабинете профессора Снейпа, да и еще в его же обществе, Гермиона восприняла на редкость спокойно. Хотя, она в последнее время все воспринимала спокойно, даже несколько отрешенно. Профессор Бен Цви пожелал всем спокойной ночи и удалился в спальню, а вот его молодой коллега, оставшись с девушкой наедине, чувствовал, что уж для него эта ночь явно спокойной не будет.
- Хотите чаю? - выдавил он из себя любезную улыбку после долгого замешательства.
- Да, пожалуй. Ваш друг запретил мне что-либо пить за общим столом.
Передавая девушке горячую кружку, мужчина как бы невзначай накрыл ее холодные пальчики своми руками. Сердце его при этом пропустило несколько ударов, он наблюдал за ее реакцией так, как будто вся его жизнь поставлена на карту. Гермиона вздрогнула, всего на миг ее пушистые ресницы взлетели вверх, и тут же она потупила взор. Северус убрал руки и сел рядом с ней на диван, не сводя с нее пристального взгляда.
- Скажите, мисс Грейнджер, вам неприятны мои прикосновения? Вас тяготит мое присутствие? Вы хотите, чтобы я ушел?
- Нет, пожалуйста, останьтесь... Мне страшно быть одной.
Она сидела сгорбившись на диване, грея бледные пальцы о кружку с чаем, такая несчастная, что у Снейпа щемило в груди и хотелось выть от бессилия, от того, что он не мог помочь ей, не мог забрать хотя бы часть ее боли на себя. Он взял чашку из ее рук, поставил на столик и со всей нежностью, на которую был способен, обнял ее за плечи. Она уткнулась ему в грудь, судорожно вцепившись в лацканы сюртука. Они сидели так обнявшись очень долго, он гладил ее по содрогающимся от тихих рыданий лопаткам, зарывался пальцами в волосах, перебирая их прядь за прядью, и шептал, что все будет хорошо, что все очень скоро будет хорошо...
- Пожалуйста, держи меня крепче...не отпускай меня... спаси меня... - словно слышал он в ответ крик ее души сквозь рыдания, и прижимал ее к своей груди еще сильнее.
Так и не отпуская ее ни на миг, Северус заклинанием разложил диван, призвал подушки и одеяло, лег и, прижав к себе притихшую девочку, погасил свет. Уже засыпая, она пробормотала:
- Мне очень хорошо с тобой... Я хочу, чтоб ты знал, если завтра я про это забуду...
- Я тебе напомню. Обещаю...

Глава 17

Профессор Бен Цви с неприкрытым любопытством рассматривал худенькую рыжеволосую девушку, которая молча сидела напротив него. Джинни Уизли... знакомая фамилия... явно из чистокровных... но не богатых, если не сказать больше. Сильная, внешне сдержанная, но страстная, опасная смесь... От чая не отказалась, чтоб не выдать волнения, но за всю беседу так ни разу и не притронулась, видимо боится, что мы заметим дрожь в руках. Ну, кто же ты, девочка, орудие или ...
До сих пор профессор не задал девушке ни одного вопроса, молча разглядывал ее и делал выводы. Альбус поддерживал непринужденный разговор о пустяках, предлагал лимонные дольки, интересовался успехами в учебе. Наконец директор прочистил горло, что всегда предшествовало неприятной новости. И она не замедлила прозвучать.
- Что за зелье вы подливали Гермионе Грейнджер?
Бен Цви мысленно поаплодировал коллеге. Девушка вздрогнула и разом растеряла все свое самообладание.
- Я...я... откуда вы знаете?
- Отвечайте на вопрос, мисс Уизли. На этот раз вы заварили кашу похлеще, чем с тайной комнатой. И на этот раз вряд ли мы сможем замести все под ближайщий коврик... Итак, мы Вас слушаем. - Больше директор не улыбался в бороду, маска доброго дядюшки исчезла без следа, и Джинни по-настоящему стало страшно. Она почувствовала как подступают слезы, под веками стало горячо-горячо. Она, сморгнув, загнала их назад и отвела взгляд, не в силах ничего сказать.
- Кто дал Вам зелье?
- Мистер Чан. Я познакомилась с ним в Хогсмиде в Трех метлах. Я плакала, а он успокоил меня и обещал помочь. Сказал, что есть зелье, которое убивает ненастоящее чувство, а я знаю, что у Грейнджер к Гарри ненастоящее, она не любит его, не любит как я. Он сказал, что, если чувство ненастоящее, то Гермиона потеряет к Гарри всякий интерес, перестанет встречаться с ним, и он поймет, что ему нужна только я, и вернется ко мне. Я не могу без него, а Гермиона... она... ей никто не нужен, ей нравится морочить парням голову. Мало ей Рона, она стала и с Гарри кокетничать, а я даже не поняла сначала в чем дело...
- Мерлин, что за маленькая влюбленная идиотка! Да знаешь ты, что за отраву ты вливала в чай своей подруге?! Это не имеет никакого отношения к приворотным и отворотным зельям, это самый настоящий яд! - Дамблдор вскочил с кресла и начал ходить по комнате.
- Но... но она же не умерла? - всхлипнула Джинни
- Вопрос времени... и как часто вы травили ее?
- Мистер Чан сказал, что нужно дать пять доз, я дала только три.
- Где остатки зелья? Принесите сейчас же.

Когда профессор Снейп и Гермиона Грейнджер вернулись в замок, работа по исследованию зелья шла уже полным ходом, и Северус тоже сразу же включился в нее. Гермионе же приходилось весь день проводить на занятиях, а потом в кабинете Снейпа за уроками, за разбором привезенных документов, или просто читая книги из его библиотеки. Директор запретил ей возвращаться в свою комнату, а также пользоваться всеми своими старыми вещами. Дамблдор боялся повторения истории с дневником Тома Реддла.
Гермионе стало значительно лучше. По настоянию профессора Бен Цви она по несколько раз в день делала специальные упражнения: вспоминала до малейших подробностей все свои приятные ощущения за вчерашний день, потом за день тому назад, за два и так далее. Ее воспоминаний хватало уже на неделю. Она воспряла духом. Каждый вечер девушка с нетерпением ждала, когда Северус вернется из лаборатории, снимет мантию и усядется с книгой у камина. Это было для нее самое счастливое время суток: она забиралась с ногами на диван и устраивалась у него под боком. Иногда он читал ей вслух, а иногда откладывал книгу и обнимал ее. Она судорожно прижималась к нему, ища в его объятиях убежище, словно его близость могла уничтожить худшие события этого дня.
Что касается секса, Снейп никогда не проявлял инициативы. Он был ласков, нежен, но не более. Гермионе казалось, что он относится к ней, как к тяжелобольной, и она никак не могла понять, хочет ли он ее на самом деле или это лишь терапия, прописанная ей Бен Цви.
- Профессор Снейп, - Гермиона села прямо и несмело глянула на учителя, - могу я задать вам один вопрос?
- Можете даже два, мисс Грейнджер. И я уже говорил Вам, что наедине ты вполне можешь называть меня по имени. - Северус убрал руку с плеча девушки и посмотрел ей в глаза.
- Скажи, почему ты со мной так нянчишься? Терпишь меня каждую ночь в своем кабинете и даже никогда не кричишь на меня?
Мужчина задумался. Он знал ответ, но это был не тот ответ, который стоит говорить напуганной девочке, у которой и так хватает проблем, кроме этой нелепой страсти со стороны ненавистного учителя.
- Ты моя ученица, я отвечаю за тебя, я...
Девушка перебила его:
- Тогда скажи, если бы на моем месте была другая твоя ученица, ну... например, Парвати, ты бы делал тоже самое? Так же читал бы ей вечерами и спал в обнимку?.. Нет, не говори ничего, пожалуйста не говори. Мерлин, я такая дура, какая же я дура... нет, скажи, скажи просто "да" или "нет".
- Нет - тихо произнес мужчина.
- Почему тогда со мной ты так ведешь себя? Если ты думаешь, что после того случая, ну тогда, когда мы...занимались любовью, ты мне чем-то обязан, или несешь какую-то ответственность за меня, то это совсем не так. Я не хочу, чтобы ты делал, то что ты совсем не хочешь делать, только потому что я выпила какую-то отраву... Нет, я конечно очень благодарна тебе за все что ты для меня сделал и делаешь... но, но... - девочка путалась, заикалась, теребила манжеты на блузке и боялась посмотреть мужчине в глаза, - я просто очень не хочу, чтобы ты обнимал меня и думал о том, как же я тебе надоела и когда же все это кончится. Лучше не надо никак, чем так.
Северус смотрел на нее широко раскрытыми глазами. После долгой паузы, он прошептал:
- Поверь мне, я думаю совсем не об этом...
- А о чем?
- Гермиона, не кажется ли тебе, что спрашивать человека о чем он думает - это не совсем тактично? Но по поводу меня и моего отношения к тебе, спешу тебя уверить - я могу заставить себя не делать то, что я хочу, но делать то, что я не хочу, я не стал бы.
- Это хорошо... А могу я попросить тебя сделать то, что ты хочешь?
- Если бы я знал, что мои желания совпадают с твоими. - Северус взял девушку за руку и посмотрел в глаза. Она на этот раз не отвела взгляд:
- Ну, если ты не попробуешь, то так и не узнаешь этого никогда.
- Хорошо. Я бы хотел поцеловать тебя. Но я бы хотел, чтобы это было тебе приятно, действительно приятно. Я не хочу, чтобы ты делала что-то из благодарности, или как в прошлый раз, чтобы я что-то кому-то не сказал.
- Северус, я правда очень боялась, что ты расскажешь про меня и Гарри, но я спала с тобой не поэтому. Я никогда бы не стала спать с мужчиной, если бы действительно не хотела этого. Я сейчас не очень хорошо помню как это было и что я чувствовала в тот момент, но можешь мне поверить, я бы никогда не стала притворяться... Поцелуй меня, пожалуйста.
Северус закрыл глаза за секунду до поцелуя. Он безумно боялся увидеть разочарование, отвращение, скуку и просто безразличие в ее глазах. Только не сейчас. Пусть потом, пусть завтра, пусть когда-нибудь будет опять больно, но только не сейчас.
Он вложил в этот поцелуй все. Все что мог. Все что накопилось в его душе за последние несколько недель, все что было невостребованным и нерастраченным последние годы. Нет, он не дурак, и он прекласно осознавал, что у него нет шансов, что у него только лишь день, неделя, ну от силы месяц, пока он не станет ненужным, не надоест Гермионе. Еще пара дней и работа над зельем будет завершена, еще несколько недель чтобы сварить противоядие, и Гермиона все вспомнит, вернется к обычной жизни со своими друзьями, с Поттером... и в этой ее обычной жизни он сам превратится опять в мерзкого сальноволосого ублюдка. У профессора предательски защипало в глазах. Он открыл их и прервал поцелуй. Гермиона выглядела немного испуганной. Когда он попытался отстраниться от нее, она тихо всхлипнула и протянула к нему руки, как будто он был для нее последней надеждой, последней крупицей безопастности в мире, в котором у нее больше не было отношений, за которые она могла бы зацепиться крючком эмоциональной привязанности.
- Гермиона, ты уверена, что хочешь этого? - голос дрожал и не слушался Северуса.
Ее руки крепко обняли его, ответив за нее.
Проснулся он на рассвете, возбужденный теплом ее спящего тела, прижавшегося к нему. Погладил ладонью ее бедро, и даже спящая она перевернулась в его объятиях, чтобы заняться медленной утренней любовью.

Глава 18

«Когда сержант привез на лошади упомянутого охотника на ведьм в город, магистрат отправил своего звонаря по городу, чтобы он звонил в колокол и кричал: «Все должны принести жалобы против любой женщины, подозреваемой в колдовстве, и те должны быть приведены и подвергнуты испытанию». Тридцать женщин были приведены в ратушу и раздеты, а затем при всех в них были воткнуты булавки. И двадцать семь из них были признаны виновными и посажены отдельно». Гермиона захлопнула книжку. Рассказ Северуса о маге-охотнике на ведьм произвела на нее сильное впечатление, и она решила почитать про это. Но, кажется, она переоценила свои возможности. Читать все эти ужасы об этом монстре было выше ее сил. Гермиона приготовила себе чашку крепкого и очень сладкого кофе и принялась просматривать подшивки местных газетенок, издававшихся в восточных графствах.
"Страшный ураган повалил несколько деревьев и сорвал крышу привокзального кафе...", "Бешенная собака укусила почтальона...", "Цены на хлеб опять растут..." - девушка бегло просматривала заголовки, начиная зевать. И вдруг глаза ее наткнулись на крупный броский заголовок следующего содержания: "Джоан Вильсон, помощник аптекаря, пропала без вести, возвращаясь с работы. Вся полиция графства брошена на поиски. Это уже двадцать седьмая пропавшая девушка за последние два месяца." Вот оно! Гермиона вскочила и стала судорожно искать в кипе газет все предыдущие и последующие выпуски найденной газеты. Через час у нее уже были вырезки про каждую из пропавших девушек. Всего двадцать семь. После этого несколько недель ни одного подобного случая.
Гермиона схватила пачку отобранных газетных заметок, накинула мантию и, несмотря на настоятельные просьбы профессора Снейпа не выходить из его комнат, бросилась в кабинет зельеварения, где в течение последних вечеров располагался так называемый штаб Спасения Гермионы. Саму девушку туда не допускали по непонятным ей причинам. Но сейчас она не могла терпеть до прихода Северуса, она должна рассказать о своем открытии профессорам сейчас же.
Когда она как вихрь ворвалась в класс, профессор Снейп с сосредоточенным лицом помешивал какое-то кипящее зелье в серебрянном котле. Профессор Бен Цви читал, сидя за учительским столом, время от время что-то бормоча и по-старчески шевеля губами. Гермиона, переводя дух от быстрого бега, молча вывалила пачку газет на стол перед старым колдуном. Тот снял очки, и поднял на нее свой взгляд:
- Что это, дитя мое? Последние биржевые новости или прогноз погоды на Гаваях?
- Это то, что мы искали... - Гермиона сглотнула и продолжила, - это о пропаже девушек в Суффолке, про которых говорил этот сумасшедший. Двадцать семь девушек пропали, и так до сих пор не были найдены.
- И ты не могла потерпеть с этим до моего прихода?! Я же просил тебя не выходить из моих комнат, - Северус бесшумно подошел к ним, опуская закатанные до локтей рукава своей белой рубашки. Черные пряди волос падали ему на глаза, и он резко тряхнул головой, пытаясь откинуть их назад. Гермиона только на мгновение подняла на него глаза, и тут же опустила их на свои руки, отчаянно борясь с желанием дотронуться до Северуса, погладить по щеке, пригладить растрепавшиеся волосы, коснуться этих бледных мускулистых рук.... Бен Цви добродушно усмехнулся, снова водрузил очки на свой крючковатый нос и углубился в изучение принесенных девушкой материалов. Профессор Снейп пододвинул к столу еще один стул, сел и тоже погрузился в чтение. Через несколько минут полной тишины, Бен Цви откинулся на спинку стула и, устало потирая переносицу, пробормотал:
- Интересно, а почему именно двадцать семь жертв?
Гермиона, широко раскрыв глаза, посмотрела на старого волшебника:
- Странно, но когда Вы спросили, я вдруг вспомнила, что когда читала сегодня про Хопкинса... ну того английского охотника за ведьмами, - Гермиона обернулась в сторону Северуса, - про которого Вы мне рассказывали... так вот, там в нескольких отчетах о его работе было упоминание, что он отбирал именно двадцать семь женщин из арестованных... Да, именно! Теперь я абсолютно точно вспомнила - он всегда судил за сношение с дьяволом именно двадцать семь несчастных.
- Хопкинс, Вы сказали? Хопкинс, Хопкинс... - Бен Цви вскочил и начал нервно расхаживать по комнате. - Мерлиновы штаны, ведь именно эта фамилия была указана на диссертации несчастного Модини как имя консультанта и руководителя. Неужели, все-таки жив, собака...
Северус с Гермионой озадаченно переглянулись. У девушки создалось впечатление, что старый колдун явно не в себе. Снейп знал Бен Цви гораздо лучше. И даже неоднократно сталкиваясь с многочисленными странностями и причудами этого необычного старика, никогда не сомневался в ясности его ума и точности суждений. Но сейчас и он был поставлен в тупик.
- Дорогой профессор! Гермиона, насколько я понял, говорит об охотнике за ведьмами Мэтью Хопкинсе, который жил более трехсот лет назад.
- Он не просто охотник за ведьмами, мой друг, он был лучшим охотником. Генерал Кромвеля, довольно еще молодой юноша, но в деревнях восточной Англии маглы боялись его как огня, а волшебники не подавали ему руки. Он не был чистокровным - грязнокровка по материнской линии...
На слове "грязнокровка" Гермиона вздрогнула и побледнела. Северус нахмурился, но промолчал. Шай не мог не заметить такую реакцию собеседников.
- Молодая леди, простите старика за прямоту, но я стар и не располагаю лишним временем на хождение вокруг да около. И если я вижу жопу, то я говорю "жопа", а не "то самое место, откуда начинают расти нижние конечности". "Грязнокровка" - это ведь только слово, не так ли? Оно сильно ровно настолько, насколько мы сами этого хотим.
- Вы правы, профессор, - улыбнулась девушка, - просто я привыкла слышать это слово только в качестве оскорбления.
- Итак, если вы позволите, я продолжу. Этот самый Мэтью, ничем не примечательный колдун, на гребне волны охоты на ведьм сделал головокружительную карьеру среди маглов. Многие его современники считали, что он просто нашел способ дать волю своим садистским наклонностям, при этом еще и обогощаясь - ведь за каждую выявленную остроконечную шляпу деревня платила охотнику не миской супа, а довольно приличной суммой по тем временам. Но лишь немногие знали, что это лишь видимая сторона медали. Помимо магловских фунтов, Хопкинс заработал на порядок больше на черном рынке запрещенных ингредиентов для зелий из области темной магии. Думаю не надо уточнять, сколько может стоить... - Бен Цви покосился на бледную Гермиону, кашлянул и продолжил: - Ну я думаю, вы поняли... Да и сам Хопкинс, кстати, как выяснилось, увлекался алхимией. После своей "кончины" в мире маглов (не помню, что он там выдумал, толи его повесили за колдовство, толи банальный тиф), он поселился во Франции и вел тихую незаметную жизнь. Много лет назад я знавал одну старую леди, которая собирала сведения о Хопкинсе. Он запытал до смерти кого-то из ее предков, и она, уж не знаю с какой целью, даже предполагать не хочу, искала место его захоронения. Как и следовало ожидать, официальная его магловская могила была просто пуста. Я не смог помочь этой леди, так как сам почти не встречал со времени мнимой смерти Хопкинса ни одного упоминания этого гнуснейшего мага ни в каких источниках. Только как-то раз натолкнулся на его имя в дневниках Никаласа Фламеля. Фламель называл его талантливым алхимиком...
- Вы считаете, что Хопкинс мог создать свой философский камень, и что он до сих пор жив? - перебил профессора Северус, вскочив на ноги и вопросительно глядя на бывшего учителя.
- Все может быть, мой мальчик. Кстати, возвращаясь к вопросу о числе двадцать семь. Думаю, Северус, ты знаешь о символичности этого числа в рецептах Черной магии? Например, кровь двадцати семи убитых мышей, усиливает действие приворотного зелья Женевьевы.
Несколько минут в комнате царило полное молчание. Северус и Гермиона обдумывали только что услышенное. Шай думал о чем-то своем. Наконец, Бен Цви уселся обратно за стол, взял книгу, которую читал до этого, и сказал, давая понять, что разговор на сегодня закончен:
-Я поговорю с Альбусом. Он хорошо знал Фламеля, может, он знает какие-нибудь подробности о том, с кем тот водил знакомства. Но если мои подозрения не беспочвенны, нам надо быть очень и очень осторожными, да и поможет нам Б-г.

Глава 19

- Ну что, мой друг, теперь мы с достаточной точностью знаем все компоненты этого страшного варева, - Бен Цви протянул Снейпу пергамент, исписанный алхимическими формулами. - И число двадцать семь было действительно не случайно. В зелье содерджится кровь двадцати семи девушек, замученных и убитых этим чудовищем. Не думаю, что это зелье - изобретение Хопкинса. Он, может, и талантливый алхимик, если верить Фламелю, но для таких вещей у него кишка тонка. Рецепт зелья, надо думать, гораздо более древний. Вопрос только, как он попал в руки Хопкинса.
- А что с противоядием? У нас есть шанс приготовить его? - Профессор Снейп, только мельком взглянув на пергамент с формулами, задавая этот вопрос, уже догадывался об ответе. Бен Цви вздохнул:
- Теоретически, шанс есть. Практически же, количества комбинаций ингредиентов и их точного количества в этом зелье хватит на то, чтобы мы занимались этим всю свою жизнь. Лично у меня на остаток моей жизни другие планы. Поэтому надо искать рецепт.
Бен Цви кивком указал Северусу на кресло, сам сел на диван около камина, вытянул длинные худые ноги поближе к огню и продолжил:
- Когда у меня появились подозрения относительно причастности Хопкинса к нашей истории, я попытался связаться с человеком, который хорошо знает и сильно ненавидит Охотника. Сегодня утром я получил сову с ответом от этого человека. Возможно, она сможет нам помочь. Это та самая старая леди, которую я уже упоминал в связи с мнимой кончиной Хопкинса. Ее зовут Эмма Матиасс. Сегодня вечером мы приглашены к ней на обед. Думаю, Гермиону стоит взять с собой. Эта вздорная ведьма скорее поможет девушке, чем нам с тобой. Эмма - последний живой представитель старинного рода Матиасс. В их семье из века в век заправляли женщины. И знания, и состояние, и недвижимость передавались всегда от матери старшей дочери, а не сыну, как это было принято во всех прочих колдовских фамилиях. Мужчины для Эммы, скажем так, второй сорт. Она не признает за ними не только какого-либо превосходства, но даже о равенстве не может быть и речи - эдакий утрированный феминизм. По ее мнению, причиной всех главных проблем в жизни - от кризиса в экономике до роста числа венерических заболеваний, является сильная половина человечества. Ну, кроме этой маленькой странности, она вполне приятная в общении старушка. Поговори с мисс Грейнджер. На нее возлагается сегодня вечером большая ответственность - она должна понравиться Эмме, если мы хотим найти в ее лице союзника и помощника. А сейчас, если тебя не затруднит, мой мальчик, подай мне мои очки и свари чашечку крепкого кофе.
Северус улыбнулся. Рядом с профессором Бен Цви он всегда чувствовал себя немного мальчиком на побегушках, но это было не обидно, а наоборот, позволяло хотя бы на миг расслабиться, сбросить с плеч груз ответственности и полностью положиться на старшего товарища. И еще одна странность, которую Северус совсем никак не мог объяснить, а спросить у Шая не решался, боясь показаться смешным - в присутствии Бен Цви у него никогда не случалось привычных для него приступов мигрени. Уже за одно это Северус ценил общество этого странного колдуна.

Фамильный особняк Эммы Матиасс располагался в графстве Северный Эссекс, недалеко от местечка Маннингтри, в минуте ходьбы от тихой, плотно заросшей тростником, живописной речушки. Назвать это фамильным особняком можно было лишь с натяжкой. Скорее это был просто очень старый, но добротный сельский дом. Троица волшебников аппарировала на небольшой пустырь в нескольких десятках метров от ворот. Гермиона с интересом огляделась. Типичный сельский пейзаж, никак не сочетавшийся с тем фактом, что Маннингтри официально считался городом, «самым маленьким городом в Англии», как вычитала девушка в Атласе Восточных Графств. Слева были видны крыши домов, возвышающиеся над холмами. Дом Эммы находился в глубине сада, в конце длинной, усыпанной гравием аллеи. Дом был очень красив, стены окрашены в яркие тона. Одна половина крыши соломенная, другая покрыта черепицей. За забором была видна маленькая, полуразрушенная церквушка, безмятежно стоявшая на холме, укрытая кронами трех огромных тисовых деревьев.
Хозяйка дома каким-то образом почувствовала их приближение и вышла на порог дома как раз в тот момент, когда гости подходили к двери. Эмма Матиасс оказалась не такой уж и древней старушкой, как можно было понять из описаний профессора Бен Цви. Внешностью она очень походила на старую цыганку, оливковая кожа, черные глаза, такие лица на римских монетах, четко очерченные, с печатью ума и силы. Гермионе она понравилась сразу же, с первого взгляда. Видимо, это было взаимно, потому как, с каменным лицом кивнув и пожав руки мужчинам, девушке старая колдунья улыбнулась и даже приобняла. Во время краткой экскурсии по комнатам и саду, рассказывая историю дома и его прежних хозяев, Эмма обращалась только к девушке, полностью игнорируя факт присутствия остальных гостей.
- А вот эта старая карга на портрете слева - моя пробабка. В молодости была замечательной наездницей. Отравила двух своих мужей. Собственноручно посадила те несколько платанов в саду около пруда.
Старуха на портрете учтиво осклабилась, обнажив беззубые десны.
- А вот это Клотильда Матиасс. На ее счету несколько Круциаc, парочка Авад, короче, тоже вела себя непринуждённо.Слыла первой красавицей в свое время. Не могла сварить даже микстуры от кашля, зато выглядела как экваториальное созвездие.
"Экваториальное созвездие" на портрете демонстративно отвернулось от посетителей.
- А вот это в огромном жабо и домом вместо платья одна из родоначальниц рода Матиасс - Хелен Матиасс.
Пышная дама в жабо нахмурилась и проворчала:
- Опять мужчины в доме. Эмма, я тебя в последний раз предупреждаю! - на этих словах недовольная ведьма с портрета уже хотела было отвернуться, но внезапно застыла на месте, заметив Гермиону.
- Джоан? Это ты? Ты жива?
Все портреты тут же уставились на юную гриффиндорку. Послышалось громкое перешептывание: "....это точно она!", "...посмела заявиться сюда после стольких лет...", "... уж больно молода..."
- Я прошу прощение, миссис Матиасс, но мое имя Гермиона, а не Джоан.- Девушка пригладила волосы ладонью, пытаясь привести их в порядок, но, поняв, что это невозможно, огорченно улыбнулась, - Мою пробабку звали Джоан, - добавила Гермиона неуверенно, переглянувшись со своими спутниками.
- Вот как? Джоан Матиасс? - дама с картины продолжала хмуриться.
- Джоан Томпсон. Том Томпсон - это мой прадедушка. Пробабушка взяла его фамилию.
- Мда уж, паршивая овца... взяла его фамилию... еще бы... свою фамилию она не заслужила. Бросить все, забыть свой долг ради какого-то смазливого врача-магла. Глупая, неблагодарная тварь - вот кто была твоя прабабка! Тьфу на ее могилу. - Дама в жабо смачно плюнула себе под ноги.
Гермиона стояла совершенно растерянная и испуганная. Северус подошел к ней сзади, осторожно положил руку на плечо и тихо прошептал на ухо:
- Тссс... Все в порядке, не бойся. По сравнению с портретами в доме Блеков, эта леди просто само радушие и воспитанность.
Сама хозяйка дома же, просто проигнорировав вопли своей прародительницы, подошла к Гермионе, за подбородок повернула ее лицо в сторону света, долго вглядывалась в черты, затем вынула палочку, и, что-то тихо пробормав, провела ею над головой своей юной гостьи. Убрав палочку обратно в складки своих юбок, Эмма прошептала:
- Добро пожаловать домой, моя дорогая.
Черты лица ее смягчились, морщины как-будто разгладились. Пожилая ведьма провела теплой сухой ладонью по Гермиониной щеке, потом ласково погладила по волосам, заправив выбившийся локон за ухо. Затем обняла девушку и прижала к себе. Так, обнявшись, они стояли несколько секунд, немного покачиваясь из стороны в сторону. Шепот на портретах стих, в доме было слышно только тиканье часов и тихое всхлипывание и поскуливание Эммы. Гермиона закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями.
За обедом хозяйка была молчалива, ела неторопливо, уткнувшись в свою тарелку, и лишь изредка поглядывала на Гермиону, как будто боялась, что та испарится как сон. Когда домовые эльфы подали кофе и сладкое, Бен Цви наконец заговорил:
- Когда я шел сюда, в голове у меня было гораздо больше вопросов, чем ответов. Я смел надеяться, что ты, Эмма, сможешь ответить мне хотя бы на часть из них. На часть ты уже ответила. Теперь я начинаю понимать, почему именно Гермиона стала объектом для покушения со стороны Хопкинса. Скорее всего, он случайно увидел ее где-то и сразу опознал как члена семьи Матиасс. Ну а ведьмы этой фамилии с давних пор представляют для него угрозу. Ведь, если я правильно помню, Хелен Матиасс после казни своей младшей сестры прокляла главного виновника ее смерти и поклялась, что все ведьмы, носящие фамилию Матиасс, будут мстить ему и всем его потомкам, дабы полностью изжить сей поганый род с лица земли. Поэтому Хопкинс и решил атаковать первым...
Эмма Матиасс молча допила кофе, промокнула губы салфеткой, бесшумно встала из-за стола и скрылась в соседней комнате. Северус пытался было тоже подняться, но Шай жестом запретил ему это делать.
Через несколько минут хозяйка вернулась и положила перед профессором Бен Цви стопку пыльных пергаментов. Старый колдун не шелохнулся, лишь вопросительно посмотрел на старуху. Гермионе уже порядком надоела эта игра в молчанку, у нее чесались руки схватить пергаменты, и задать тысячу вопросов Эмме, Шаю, Северусу, но она не смела.
- Ты знаешь, Шай, - женщина первая нарушила молчание, - я бы помогла тебе и твоим спутникам, потому как враги Хопкинса - мои друзья по определению. И я бы постаралась по возможности ответить на все твои вопросы. Но я бы никогда не позволила тебе прочитать ни одного пергамента из нашей фамильной библиотеки. Но... - тут она подняла свои влажные черные глаза на Гермиону, - но... для Гермионы Матиасс я сделаю ВСЕ, что могу, и даже больше. Ты со своим другом можешь прочесть это, - она кивнула в сторону бумаг, - и если будет что-то непонятно, спрашивай. А я пока хотела бы побыть с Гермионой наедине.
Женщина встала, протянула девушке руку и они, не проронив больше ни слова, покинули столовую.