Глава 2. Туз в рукаве

  Заняв свое место во Внутреннем Круге, Северус Снейп решил для себя загадку
  Упивающихся Смертью, таящуюся в их собственной смертоносной природе. Мы
  убиваем, мы пытаем и мы причиняем боль. Но иногда наша злоба направляется на
  одного из нас самих. Наше число должно постоянно расти, и только Внутренний
  Круг знает, что Темный Лорд своими руками убил немало тех, кто не оказывал ему
  уважения.

  Тело Джонсона было свидетельством этого.

  Он стоял рядом с Люциусом Малфоем, склонив голову как будто под давлением
  невидимой руки. Волдеморт беззвучно двинулся к нему. Снейп с нескрываемым
  интересом следил за странными движениями Темного Лорда. Обычно тот плыл по
  воздуху, скользил или аппарировал. Но никто никогда не слышал его шагов, даже
  когда множество закрытых капюшонами фигур на кладбище Св. Джона затаив дыхание
  ловили каждый звук.

  Отдаленное уханье совы Мортимуса нарушило тишину, переполняя Снейпа дурным
  предчувствием. От понимания того, что крик Мортимусовой совы предвещает
  смерть, его пробрала внутренняя дрожь. Не многие знали происхождение
  Мортимусовых сов, но те, кто свободно владел латынью, понимали, за что сова
  получила свое имя.

  Смерть.

  Накануне он видел Лили, улетавшую с Гарри на руках незадолго до прибытия
  Волдеморта. Младенец, которого она укачивала, не узнает этого, но он уже парил
  на метле в ночном небе на фоне луны и созвездий прежде, чем стал достаточно
  взрослым, чтобы оценить красоту и ценность всего этого.

  Младенцу было суждено стать необыкновенным. Но Снейп еще не знал, что он
  станет особенным.

  Волдеморт продолжал стоять перед черноволосым мужчиной. Снейп не позволял
  выражению своего лица измениться. Искра страха в нем превратилась в пылающий
  ужас, угрожавший проявиться в самый неподходящий момент.

  - Северус, - прошипел Волдеморт тихо, - Это уже не первый из моих любимцев,
  обвинявший тебя в том, что ты путаешься с... грязнокровками.

  Он сказал слово «грязнокровки» так, будто это было богохульство.

  Снейп повел челюстью:

  - Мастер, я служу вам и только вам. Меня не интересуют грязь и отбросы. Моя
  верность тому, кто дал мне силу, является долгом навеки.

  Волдеморт сардонически улыбнулся кончиками своих губ:

  - Тогда я убежден, что ты не обидишься, если я немного допрошу тебя сам, не
  правда ли, Северус? - его голос стал крайне язвительным.

  - Вы думаете, что я являюсь предателем, мастер? - спросил Северус мягко. Он
  был специалистом в окклюменции, но иногда познания Темного Лорда в темных
  искусствах пробивали его защиту.

  ***

  Гарри Поттер пристально смотрел на профессора Зелий, ища следы понимания,
  стыда или какие-нибудь иные признаки, подтверждающие иллюзию в зеркале
  Еиналеж.

  Не было ничего.

  Лицо Снейпа было непроницаемым, безэмоциональным. Когда он говорил, его голос
  не заикался и не дрожал, а звучал четко и ясно. Другими словами, его вид был
  противоположностью тому, что надеялся увидеть Гарри.

  - Не тешьте себя надеждой, Поттер, - процедил он. - Я вижу, что вы столь же
  неосмотрительны как и ваш отец, но он, по крайней мере, никогда не сомневался
  в своем происхождении. Какая наглость с вашей стороны.

  Гарри обратил внимание, что Снейп, когда говорил, смотрел на чернильницу на
  своем столе. И, как Люпин и предупреждал, он не выглядел смущенным.
  Большинство людей решило бы, что Снейп просто разглядывает странную надпись на
  столешнице, но Гарри не принадлежал к этому большинству. В памяти всплыло
  слабое воспоминание, когда он смотрел на Снейпа, проводящего по рту своим
  тонким длинным пальцем.

  Контакт глаз часто упрощает легилименцию.

  Мальчик пристально взглянул на Снейпа, чувствуя себя героем мыльной оперы. В
  этот момент он усомнился, что этому фарсу когда-нибудь настанет конец,
  ознаменованный радостными крепкими семейными объятьями.

  - Итак, вы не можете сказать это мне в лицо? Сэр?

  ***

  Волдеморт любовно погладил пальцами свою палочку. Изящный кусок дерева был
  смертельным оружием в его руках.

  - Я - нет, - ответил он.

  Снейп выдохнул с облегчением

  - Но некоторые из твоих братьев так думают, Северус. И кто я, чтобы без
  доказательств возражать на обвинение, что ты изменник?

  Снейп помедлил, прежде чем сказать:

  - Я готов... мастер.

  Снейп ожидал возгласа «Легилименс» и, когда тот прозвучал, из паникующего
  человека, мучающегося желаниями и сожалениями, он превратился в холодного,
  расчетливого совершенно безэмоционального наблюдателя.

  Это был его способ избегать натиска, так долго сохранявший ему жизнь.

  ***

  Снейп в ярости закрыл глаза. Он никогда не позволял себе говорить не подумав.
  Как это вообще возможно: я могу противостоять пристальному взгляду Темного
  Лорда, но я не могу ответить обычному мальчишке без щита окклюменции? Это
  потому что я потерял хватку или, может быть, я устал от этой маски? Я ничего
  не хочу сильнее, чем покончить с этой тайной и потребовать себе своего сына.

  Он предпочитал думать, что он стареет.

  - Какая наглость! - воскликнул он, наконец взглянув на Гарри. Как долго мы
  должны ждать, прежде чем все это кончится? - Как вы смеете диктовать мне, куда
  я должен смотреть? Кто вы, чтобы подозревать меня в отцовстве ребенка, который
  никогда для меня ничего не значил? Да вы самозванец! Потому что вы не можете
  быть Поттером! Тому мальчишке не хватает интеллектуальных навыков, но он
  никогда бы не требовал с ослиным упрямством, чтобы я был его отцом.

  Совершенное спокойствие Гарри Поттера говорило о ненависти. Каждая частичка
  его тела источала отвращение к Северусу Снейпу. Он был сконфужен, взбешен и
  предан. Также, как сам Снейп, перед тем как присоединился к Упивающимся
  Смертью.

  - Вы думаете, что я хочу, чтобы вы были моим отцом? - прошипел он едва слышно.
  Боль этих слов ударила Снейпа даже сильнее, чем могло бы проклятие Круциатус,
  но он призвал все силы, чтобы сохранять изумительное хладнокровие.

  - Вы думаете, что я умоляю вас быть моим отцом? - продолжал Гарри. Его голос
  звучал так, будто он был полон невидимыми рыданиями, но мальчик конечно не
  плакал. Не перед Снейпом. - Я только пересказал мою случайную встречу с
  зеркалом, и ничего более. Я знаю, что Джеймс Поттер мой отец и это не самое
  худшее ради чего стоит жить.

  Снейп снова обратил свое внимание на чернильницу.

  - Я считаю, - продолжил Гарри бесстрастно, голос звучал обыденно, и он даже
  засмеялся для дополнительного эффекта, - что кто-то позаботился, чтобы мой
  отец оставался в живых, правильно?

  Он чертовски прав, подумал Снейп мрачно.

  - Кто-то заботился, чтобы я был жив все эти годы, страдая от моего статуса
  сироты, только потому, что кто-то слишком сильно хотел скрыть свидетельство
  своей ошибки, верно?

  Никто не просил тебя «страдать», ты, глупый мальчишка. Страдание - глупые
  терзания для болванов. Снейп никогда не страдал. По крайней мере, публично.

  ***

Снейп сидел в своем кресле и осторожно массировал шею. Часы поклонов плохо
  сказались на его мышцах.

  Сегодня ему повезло. Но он знал, что мальчик никогда не был привязан к нему.
  Катаклизм, который случится, станет настоящей катастрофой. Я обязан это
  остановить. Мальчик должен понять. Я уверен, он сможет.

  ***

  Снейп сделал глубокий вдох. Он никогда не плакал, в его крови не было слез. Он
  не жаловался, когда его родители заполняли его бессонные ночи злобной руганью.
  Никогда. Он не кричал, когда четверка мародеров беспощадно насмехалась над ним
  на протяжении «золотых годов юности». Никогда. Он не дал вырваться стону,
  когда его отец умер.

  Слезы были чужды Северусу Снейпу, как манеры матросам. Они не существовали в
  его мире. Слезы делают тебя более человечным, а люди всегда были дураками.

  Вот почему он отказывался посмотреть Гарри в глаза.

  ***

  Прохладная ночь, ставшая поворотной точкой его жизни. Снейп был вызван в
  имение Малфоев и, прежде чем он положил свою руку на звонок, дверь
  распахнулась, за ней обнаружился очень радостный Люциус.

  - Ты слышал новости? Наш мастер ушел! УШЕЛ! От него не осталось ни следа, ни
  малейшего следа. Он ушел!

  Снейп побледнел:

  - Что ты подразумеваешь под словом «ушел»?

  Люциус немного смутился, затем положил руку на плечо Снейпа:

  - Темный Лорд пошел к Поттерам, чтобы избавиться от главы семьи и его сына
  пораньше. Ты не знал?

  Снейп нахмурился, не понимая.

  - Он никогда не говорил мне, что собирается убить Поттеров сегодня. Какого
  черта я не был информирован?

  - Северус, если эта новость слишком...

  - Я не думаю, - проворчал он. - Люциус, мальчик был убит? Их сын. Он был убит?
  И что с его матерью? Она...

  Люциус Малфой звонко рассмеялся и кивнул головой. Снейпа удивило, что его друг
  может смеяться после смерти Лорда. Но подумал об этом он только вскользь.

  - Северус, - усмехнулся Люциус, - мои уши, должно быть, обманывают меня. Я
  действительно не думал, что вместо нашего мастера ты спросишь о мальчике и
  грязнокровке!

  Опасная вспышка в глазах Снейпа остановила светловолосого мужчину.

  - Я никогда не шучу, - ответил он холодно.

  Люциус нахмурился. Для Снейпа было совершенно нехарактерно беспокоиться о
  ребенке, даже не смотря на то, что многие считали его ненормальным.

  - Родители несомненно умерли. Мальчик... я не уверен в том, что случилось с
  мальчиком. Но у нас есть более важные вещи, о которых стоит беспокоиться,
  Северус. С уходом Темного Лорда авроры нападут на нас раньше, чем мне бы
  хотелось.

  Люциус продолжал говорить, но смысл слов не доходил до Снейпа. Его мысли
  путались, больше всего ему хотелось разыскать трупы и посмотреть, есть ли
  среди них ребенок.

  «Возможно, - подумал он, - если Темный Лорд ушел, я смогу взять Гарри себе...
  защитить его жизнь. Возможно».

  ***

  Он никогда не должен узнать, что я его отец. Никогда. Мальчик не сможет
  защитить свои мысли от натиска Темного Лорда, что бы он не пытался доказать
  последний год. И Блэк, к сожалению, жертва его доверчивости. Если откроется,
  что я отец Поттера, все будет потеряно. Я буду убит до следующего собрания и у
  Ордена больше не будет преимущества - шпиона внутри окружения Темного Лорда.
  И, в конце концов, откуда, к черту, Поттер получил информацию? Из ЗЕРКАЛА?

  - Что дает тебе уверенность в том, что ты имеешь «отца в тени»? - спросил
  Снейп холодно. - Зеркало Еиналеж очень обманчивый объект. Возможно, оно
  показало тебе мужчину похожего на меня, но у тебя нет причины обманываться,
  думая, что этот мужчина существует.

  Я думаю, что разбить зеркало - это не такой страшный грех.

  И я думаю, что ты только потому увидел меня, что ты хотел этого. Как ты и
  говоришь, зеркало показывает то, что ты хочешь. Ты по каким-то необъяснимым
  причинам заключил, что я твой отец. Поэтому зеркало и показало тебе мое
  изображение, потому что ты хотел увидеть меня в нем. Иллюзии. Простые иллюзии.
  Никогда не полагайся полностью на магические артефакты, Поттер. Это слова
  мудрости, которые тебе следует выучить.

  ***

«Он жив»

  Небольшой отрывок информации живительной волной омыл измученную душу Снейпа.
  Мужчина сидел в укромном уголке «Кабаньей головы», когда к нему подошел
  высокий костлявый человек, выглядевший довольно пожилым. Снейп знал, что чем
  старше волшебник, тем больше он погружен в свои книги. Другими словами,
  возраст волшебника мог порой использоваться для определения его доблести, но
  только не в этом случае.

  Снейп повернулся, усмиряя пробежавшую по его позвоночнику дрожь. Он посмотрел
  в лицо единственного человека, который мог противостоять Темному Лорду.

  Это был Альбус Дамблдор.

  ***

  Но Гарри был непреклонен в поисках правды о своем происхождении. Он был
  настойчив. Это было то же упорство, владевшее и отцом и сыном, которое однажды
  предрешило судьбу Лили Эванс. Но Гарри этого не знал.

  И он не должен знать, думал Снейп. Этого нельзя менять.

  - О, правда? - спросил Гарри лишь с легким оттенком сопротивления в голосе.
  Снейп взглянул на мальчика с сильным отвращением, но его сердце говорило иное.

  - Тогда умоляю сказать, сэр, о чем вот это письмо?

  Снейп понял, что смотрит на кусок измятого пергамента, исписанного красными
  каракулями.

  ***

  - Северус, - приветствовал его Дамблдор. В отличие от Волдеморта, старик имел
  добродушную улыбку. - Мой дорогой мальчик, какой ты нервный! Немного
  огневиски, пожалуй. Это вернет румянец на твои щеки.

  Снейп проигнорировал предложенную выпивку и гневно стиснул кулаки:

  - Он не сказал мне про ночную атаку! Я сознательно был оставлен в неведении!

  Дамблдор только глотнул своего имбирного пива:

  - Сядь, Северус. Мы должны быть рады падению дьявольской тирании, - он сказал
  это дружелюбно, но, как любой исполнитель указаний, Снейп моментально понял,
  что это было не обычное приглашение. - Кроме того, мы должны серьезно
  поговорить о твоем сыне.

  ****

  - НЕЛЕПОСТЬ! - вскричал Снейп и бросил письмо в огонь, где оно за секунду
  превратилось в пепел. Гарри еле сдерживал слезы, но он знал, что Снейп уже
  находится на грани своих возможностей. - Так, - продолжил он, контролируя свой
  голос, - Как я вижу, это прислал вам профессор Люпин?

  ***

  - Мой... сын? Но как вы узнали?

  Дамблдор снова склонился над столом и протер свои очки-полумесяцы.

  - На самом деле, мне сказала миссис Поттер. И, поверь мне, Северус, я точно
  знаю, что мальчик жив. Только час назад, я поселил его у его родственников.
  Дурсли. Они ближайшие родственники миссис Поттер. Замечательные люди, в
  некотором смысле этого слова.

  Снейп почти взвыл:

  - Но я его отец! Не должен ли я...

  Дамблдор властно поднял руку.

  - Нет, - сказал он непреклонно. - Риск слишком велик и, я полагаю, существует
  кое-что, чем владеет Петунья Дурсль, кое-что, превосходящее любую возможную
  магическую защиту, которую мог бы предоставить ты. Я не сомневаюсь в твоей
  силе, Северус, но ты должен знать, что Гарри выжил только благодаря жертве его
  матери. Обычно кровная магия сильнее, чем все остальные. Особенно когда она
  соединена с любовью.

  Голос Снейпа стал хриплым, когда он сказал:

  - Но Темный Лорд ушел. Это конец.

  - Волдеморт не ушел. Нет совершенно никаких подтверждений его смерти. Он, как
  и предполагает его имя, именно тот, кто «убежал от смерти». Том просто
  скрылся, и я полагаю, что ему требуется время, он ожидает удобного момента,
  чтоб взять реванш. Когда он вернется, мне будет нужна твоя помощь как шпиона.
  Но я дам тебе выбор, Северус. Хотел бы ты объявить себя отцом Гарри или хотел
  бы ты продолжить шпионить, когда Волдеморт вернется? Учти, что объявление
  Гарри твоим сыном положит конец твоей двойной роли, поскольку твой сын – тот,
  на кого охотится Волдеморт. Разумеется, у тебя останется возможность служить
  Ордену.

  Снейп прикрыл глаза. Я хочу быть отцом Гарри, подумал он.

  - Я останусь в тени…

  ***

  Гарри кивнул, но продолжал смотреть на Снейпа, вопросительно изогнув брови, до
  тех пор пока мужчина не почувствовал слабость перед этими зелеными глазами. Но
  понимание на лице Гарри все больше беспокоило его.

  - Сэр, - начал Гарри медленно, и его голос стал жестче. – Как же получилось,
  что вы прочитали содержание письма? Профессор Люпин писал, что я единственный,
  кто может читать это. Я уверен, что вы знакомы с зельем Секретов?

  Снейп в ярости чуть не откусил язык, когда понял, что загнан в угол.

  - Итак, профессор, - продолжал Гарри тем же вкрадчивым голосом, который
  заставил внутренности Снейпа дрожать от возмущения, - если вы можете видеть
  алые слова, то моя гипотеза в том, что... Профессор Люпин хотел, чтобы вы
  прочитали это тоже. Кстати, я могу придумать только одну причину, единственный
  благовидный предлог, почему он мог бы поступить таким образом.

  ***

  Это было решение, о котором он потом сожалел много раз. Но он знал, что его
  служение вблизи Волдеморта будет намного важнее. Но сейчас...

  ***

  Снейп сел и обратился к Гарри со следующей речью:

  - Поттер, - начал он осторожно, - если ты в самом деле считаешь, что твой отец
  действительно жив, не принесут ли вред твои поиски? Твои навыки в окклюменции
  плачевны и Темному Лорду несомненно станут известны обе твои тайны. В конце
  концов, он узнает, что твой отец жив и попытается убить и его. Тогда ты можешь
  потерять еще одного отца.

  Если я потеряю контроль, то мне придется стереть ему память. Мы не можем
  рисковать. Ведь если Темный Лорд узнает... Снейп осторожно достал свою палочку
  и стал выжидать удобного момента, чтобы применить к стоящему перед ним
  мальчику заклинание Обливэйт.

  Гарри был готов к этому:

  - Полагаю, что я, по крайней мере, имею отца, и я уверен, что мой
  теоретический отец согласится со мной в том, что мое владение легилименцией
  гораздо лучше, чем было ранее.

  Снейп ничего не ответил. Он только задумчиво гладил свою палочку.

  - В самом деле, моему гипотетическому отцу было бы интересно узнать, что я
  даже могу защитить свои мысли от одного мага, который умеет лгать в лицо
  Волдеморту и глазом не моргнув.

  - Не произноси имя Темного Лорда! - воскликнул Снейп. Его эмоции были смесью
  ярости, сожаления и страха.

  - И отвечая на ваш предыдущий вопрос, сэр, я не полагаюсь на одно зеркало в
  ответе, кто был или есть мой отец. Я полагаюсь на мои плачевные навыки
  легитименции. Я обязан моими «плачевными навыками легитименции» моему отцу.
  Как вы могли бы сказать, я учился у лучшего... или худшего.

  В воздухе повисла пауза, словно громадный зеленый шипящий череп, наколдованный
  Упивающимся Смертью, чья палочка уже испробовала крови. И тишина была важна
  также как сама Темная Метка.

  - Итак, - сказал Снейп, прикладывая неимоверные усилия, чтобы удержать свой
  голос под контролем, - я полагаю, что под «гипотетическим отцом» вы
  подразумеваете меня.

  Пожалуйста, не отвечай «да», Поттер. Пожалуйста, не надо. Или я буду вынужден
  применить к тебе Обливэйт. Простое слово, и секрет, который я скрывал почти
  два десятилетия, будет стерт из твоей памяти. Мы оба знаем, что игра с судьбой
  – тяжелая работа.

  И никто из нас не является дураком.

  Снейп направил свою палочку на Гарри. Мальчик сидел напротив него, глядя
  необычно спокойно. Его палочка продолжала покоиться в кармане его собственной
  мантии. Он знал, что собирается сделать Снейп, он знал, что профессор
  зельеварения всегда имеет последний туз в рукаве. Но он ничуть не сожалел о
  противостоянии Снейпу.

  В конце концов, Поттер, в течение нескольких часов ты знаешь, кто твой
  настоящий отец. В конце концов, Поттер, в течение нескольких месяцев ты
  знаешь, что ты не сирота. Но некоторые вещи нельзя показывать. Ремус может
  опять сообщить тебе правду, но последнее слово все равно будет за мной.

  До конца дней ты останешься сыном Поттера. Ты должен остаться его сыном, чтобы
  отвлечь внимание Темного Лорда от твоего настоящего происхождения. Если он
  узнает, тебе придется сдаться.

  Так что не говори «да».

  Глаза Гарри Поттера смотрели на кончик дрожащей палочки Снейпа. Он
  почувствовал непреходящее спокойствие, обволакивающее его, совершенно
  необычное для того, кого вот-вот поразит заклинание.

  ***

  Гарри смотрел в светло-голубые глаза Дамблдора и думал, что он действительно
  хочет знать, не проболтается ли директор, прежде чем сам себя остановит.

  - Что убедило вас, профессор, в том, что он действительно перестал
  поддерживать Волдеморта?

  Дамблдор выдерживал пристальный взгляд Гарри в течение нескольких секунд, а
  затем произнес:

  - Это, Гарри, должно остаться между профессором Снейпом и мной.

  ***

  Дамблдор всегда защищал Снейпа, когда Гарри спрашивал о его верности и
  честности. Однако такая непоколебимая уверенность в бывшем Упивающемся смертью
  озадачивала Гарри

  И теперь мальчик, который выжил, знал почему.

  «А…», - подумал Гарри и посмотрел в глаза своего отца в последний раз.

  - Да... отец.

Глава 4. Самоубийство... для произносящего их

  На лице Волдеморта проступила искривленная улыбка. Его белая как шелк кожа
  была настолько прозрачной, что Снейп четко видел все вены, как паутина
  протянувшиеся по мертвенному лицу Темного Лорда. Он попытался представить, что
  по этим венам течет настоящая кровь, но у него ничего не вышло. Волдеморт
  конечно дышал воздухом, как обычный смертный, но искры безумия, вспыхивавшие в
  его глазах, были чисто демоническими.

  - Ты не хочешь рассказать мне? Своему мастеру? - спросил он вкрадчиво.
  Повисшее молчание, снова отраженное холодными кирпичными стенами, послужило
  сигналом к началу долгой смертельной битвы.

  - Легилименс, - воскликнул Волдеморт и Снейп издал стон, как будто атака
  обрушилась на него подобно тысяче смертоносных ледяных игл. Его разум защитил
  себя, но секрет, который он тщательно хранил уже почти два десятилетия, сейчас
  стремительно раскрывался. Снейп прикусил язык, чтобы сдержать крик боли, и
  стоявшие вокруг Упивающиеся Смертью в ужасе смотрели на темную вязкую
  жидкость, медленно стекающую из угла его рта.

  Его тело было подвешено на крюках и цепях в десяти футах от пола подземной
  тюрьмы, и лужа крови под ним медленно увеличивалась. Дыхание Снейпа стало
  судорожным, но удары Волдеморта не прекращались. Снейп был подвешен уже
  несколько дней, в течение которых его пытали здесь, в безымянной темнице. Все
  это началось, когда его предательство было обнаружено. Волдеморт знал, что
  Снейп хранит смертельно опасную тайну, но возродившийся темный маг не понимал,
  что даже под угрозой смерти он не вырвет ее у Снейпа.

  Кирпичные стены крепости начали осыпаться. Снейп молился, чтобы смерть пришла
  прежде, чем Темный Лорд поймет, где находится последнее укрытие Гарри Поттера.
  Гарри, обнаружив, что Снейп приходится ему отцом, вверил ему свою жизнь,
  назвав профессора своим Хранителем Секрета. «Все это было безрассудством и
  крайней наивностью, - подумал Снейп, когда остатки его сознания уже ускользали
  сквозь его изуродованные пальцы. – Гарри никогда не должен был узнать, что я
  его отец! Его разум оставался слишком слабым, и когда он будет сломлен...»

  - Нет, ты не умрешь, - прошептал полный холодной ярости голос, злобным эхом
  отразившись от стен. - Ты будешь исцелен и мы начнем снова.

  Крючья, пронзавшие кожу Снейпа, отступили от его тела, но с них продолжала
  капать свежая кровь. Стоявший внизу невысокий человек с водянистыми глазами
  только вздохнул.

  Внизу, в холодном подземелье Хогвартса, черноволосый мужчина с крючковатым
  носом очнулся от видений, чувствуя, что весь дрожит, покрывшись холодной
  испариной.

  Глаза Снейпа распахнулись и, когда его зрение сфокусировалось, он обнаружил,
  что заснул, проверяя работы студентов. Выступающие вены его сухих рук
  напомнили о видении, обрушившемся на сознание новой волной ужаса. Он облизнул
  губы, только сейчас почувствовав соленый привкус во рту.

  - Проклятье, - пробормотал он себе под нос. Во сне он ухитрился прикусить
  язык.

  Но что, если это не было сном? Он хорошо знал, что был талантлив в
  зельеварении, а не окклюменции. Вызванная непрошеным воспоминанием боль
  незримым кинжалом пронзила живот. Двоюродный брат его матери был
  предсказателем. «Но предсказатели выкрикивают свои прорицания, а не грезят
  ими, - подумал он. - Кроме того, память Гарри была стерта. Волдеморт не смог
  бы узнать...»

  Но это все казалось таким реальным... Эти холодные галереи, лужа алой крови,
  Упивающиеся Смертью, смотревшие из-под своих капюшонов на его безвольное тело,
  качающееся в воздухе над ними... Снейп невольно вздрогнул. Он не исключал, что
  его ночной кошмар может превратиться в реальность, если он позволит Гарри
  узнать, что его отец остается в живых.

  Как бы то ни было, он кратко записал свое видение на ближайшем куске
  пергамента, до которого смог дотянуться. Это оказалось непросто, вначале на
  бумаге появлялись только похожие на волны каракули...

  ***

  - Ну и где он? - пробормотал Рон, пролистывая «Дьявольские манипуляции и
  контрзаклинания к ним». Его взгляд привлекла глянцевая страница, довольно
  резко отличающаяся от остальных. На странице располагался только запутанный
  символ, похожий на костяной шлем, скорее даже бычий череп, в глазницу которого
  был воткнут меч.

  - Нистроус Минорус Импульсио, Морт, - прочитал он выцветший текст внизу
  страницы. – Что-то странное...

  Класс открыл рты от удивления, когда пронзительный крик ужаса Рона прервал их
  болтовню. Отвратительный костяной череп возник на голове Рона, срастаясь с его
  кожей и не оставляя возможности обзора кроме двух глазниц. Гарри с ужасом
  понял, что он в точности похож на злобно светящийся красным символ с обложки
  их учебника по Защите от Темных Искусств. Рон завопил снова, но его крик повис
  в воздухе, поскольку невидимая лапа прижала его к стене, разорвав мантию так,
  что обнажилась его грудь.

  - Фените инкантатем! - воскликнул Гарри, но это не произвело абсолютно
  никакого эффекта на невидимого противника Рона. Гермиона вонзила свои ногти в
  локоть Гарри и завопила, перекрикивая воцарившийся в кабинете хаос, что только
  дипломированный маг может уничтожить это заклинание. Это было последним, что
  Гарри хотел бы слышать в тот момент.

  Вопли Рона переросли в крики паники и ужаса, когда облик его невидимого
  противника начал проступать из воздуха. Первыми проявились бычья голова с
  безумно вращающимися алыми глазами, затем мускулистое человеческое тело и
  сильные руки, которые сжимали окровавленный двуручный топор, которым чудовище
  размахивало как берсеркер, издавая леденящий рев. Каждый раз, когда копыта
  монстра ударяли о пол, Гарри чувствовал, как содрогается парта. Лаванда Браун
  свалилась в обморок, прежде чем кто-либо выкрикнул название существа.

  «Это минотавр», - подумал Гарри. Он видел их изображения во многих книгах,
  хотя никакой рисунок не мог передать силу и горящую в глазах бестии жажду
  крови. Несколько студентов направили свои палочки на минотавра и воскликнули
  «Экспеллиамус», но, казалось, опять ничего не произошло. Хуже того, минотавр
  заметил Рона и направился в его сторону. «Странно, - подумал Гарри, - почему
  он игнорирует остальных?»

  - Почему никто не позовет нового учителя? – его кроссовки скользнули по полу и
  он вылетел из кабинета прямо под ноги магу, который стоял перед дверью.

  - Диссендио! – выкрикнул вошедший, замораживая монстра, когда молот, вращаемый
  двумя мускулистыми руками, уже почти обрушился на безвольного Рона. Все
  прекратилось так быстро, что тошнотворный звук разрезающего воздух металла еще
  был слышен, даже после того как молот остановился в полете. С раздраженным
  ревом промахнувшегося охотника тело минотавра расплылось, превращаясь в ничто.
  Только когда он исчез, Гарри понял, что Рон едва избежал смерти. Это
  шокировало его. Что его друг сделал этой твари?

  - Хорошо, - прокомментировал Ремус Люпин со слабой улыбкой, - Я вижу, Рон, что
  вы продолжаете притягивать неприятности.

  Шестой курс Гриффиндора радостно завопил, даже Лаванда Браун надолго оторвала
  взгляд от изысканно одетого блондинистого мага, украшавшего последний номер
  «Ведьмополитена», и пару раз хлопнула в ладоши. Дин Томас подбросил в воздух
  кучу Временных Солнц, которые взрывались с раздирающим барабанные перепонки
  грохотом, разлетевшись на тысячи миниатюрных шариков, стремительно
  сформировавших великолепную копию галактики. Затем миниатюрные планеты и
  созвездия проплыли над Люпином и спектакль закончился дождем комет и
  метеоритов, пролившимся на преподавателя.

  - От близнецов Уизли? - спросил Люпин с удовольствием, греясь в лучах славы.
  Дин с гордостью кивнул:

  - Это стоило каждого потраченного сикля. Я берег его для особого случая. С
  возвращением, профессор!

  - Ура! - хором заорал класс, хотя голос Рона еще оставался слабым. На висках,
  где шлем сжал его голову в железных объятьях, у него проступили синяки.

  - Прежде чем я отправлю тебя к мадам Помфи, - сказал Люпин и его голос
  зазвучал строже, - есть кое-что, что ты должен узнать. Никогда не произноси
  слова заклинания без необходимости – некоторые заклинания маскируют под
  безопасными заголовками, чтобы обмануть доверчивых простаков.

  Рон негодующе фыркнул: он своим примером доказал, что шестикурсники могут быть
  доверчивы. Позорище!

  - Это запрещенное проклятие, профессор, - возразила Гермиона, хотя ее лицо
  оставалось бледным после атаки минотавра. - Оно используется, чтобы обманом
  заставить мага вызвать свою собственную смерть.

  Рон криво улыбнулся Гермионе:

  - Разумеется!

  - Это было одно из слабых запретных проклятий, разработанное чисто в
  образовательных целях, поэтому я смог произнести его. Это вызов минотавра,
  который не остановится до тех пор, пока не убьет вызвавшего его. Но некоторые,
  такие как «Астрагах Поисендио Морт», иначе известное как Смерть Венома, могли
  бы сделать значительно больше, чем превратить вас в размазанную по полу
  кровавую кашу.

  - Вы обязаны опознавать запрещенное проклятие моментально, и это довольно
  легко, поскольку большинство из них заканчивается словом «Морт», что означает
  «Смерть». Запрещенное проклятие сработает только в том случае, если
  произносящий его знает, что оно должно быть связано с символом наподобие вот
  этого. Я жив потому, что никогда не видел символа Астрагах Поисендио Морт.
  Также необходимо помнить, что использование таких заклинаний является
  самоубийством... для тех, кто произносит их.

  «Самоубийство... для тех, кто произносит их», - повторил Гарри мысленно. Пока
  он выслушивал жалобы Рона на то, что его отправили к мадам Помфри, мысли Гарри
  были отвлечены от письма, которое он, очевидно, написал себе сам. На время он
  забыл, что он сын Снейпа

  ***

  - Вы не знаете, где зеркало Еиналеж? - спросил ядовитый голос, когда Люпин
  обернулся чтобы посмотреть, кто ворвался в дверь его кабинета. – Мне безумно
  хочется увидеть мертвым одного назойливого вервольфа, который вмешивается в
  чужие дела!

  - Приветствую, Северус, - спокойно ответил Люпин, видя что с терпением коллеги
  шутить не стоит. - Осторожнее с плексиглазовой сферой, в ней содержится
  несколько очень дорогостоящих...

  - Черт побери, забудь ты о крови нимфы! Хоть сейчас, когда действия Поттера
  могут привести к тому, что прольется кровь - и не только моя, - воскликнул
  Снейп, в его голосе звенел металл. - Он рассказал мне, что ты написал ему
  письмо, - продолжил он более спокойно, хотя угроза в его голосе оставалась.

  - Он рассказал тебе? - восхищенно воскликнул Люпин. - Я знал, что он храбрец.
  Так он вычислил...

  - Что я его отец - да, - перебил Снейп бесцеремонно. Его черная мантия была
  измята, но он даже не подумал зачаровать ее разглаживающим заклинанием. - И
  кто, к дьяволу, ты такой, чтобы решать, должен ли он знать?

  Люпин смотрел на все это с невозмутимостью человека, видевшего много
  мучительных ночей смертельной трансформации. Снейп явно был одним из тех, кому
  не требовалось разрешение, чтобы убить его, но Люпин не ощущал страха. Лили
  Эванс, в конце концов, никогда бы не связалась с безжалостным убийцей.

  ***

- Ремус, ты знаешь, как Джеймс волнуется за моего ребенка... когда все
  пытаются понять, на кого он похож, на меня или на него? - беспокойно спросила
  рыжеволосая женщина. Ее глаза избегали Люпина, и даже если он намеренно ловил
  ее взгляд, она почти сразу опускала свой.

  - Я уверен, он похож на тебя, - успокоил он ее с улыбкой. Казалось странным,
  что она пришла к нему без мужа - обычно именно Джеймс вытаскивал ее на встречи
  с друзьями. - Судьба не настолько жестока, чтобы дать ребенку только его
  внешность.

  Лили беспокойно улыбнулась:

  - Я надеюсь, он будет похож на нас обоих, - сказала она внезапно. Ему снова
  почудилась какая-то недоговоренность в ее словах.

  - Конечно, - медленно проговорил Люпин. - Почему бы ему не быть похожим на вас
  обоих?

  Она нервно пожала плечами:

  - Это не светская болтовня, - призналась она. - Я... Мы, Джеймс и я, нуждаемся
  в твоей помощи.

  ***

  - Ты бы никогда не сказал ему, - ответил Люпин просто. - Даже если бы
  Волдеморт должен был убить его завтра. Ты бы предпочел, чтобы он умер ничего
  не знающим сиротой.

  - А ты не думаешь о том, сколько проблем ты вызвал? Я, кстати, прошел не
  меньше, чтобы исправить...

  - Что исправить?

  ***

  - Ребенок не его, - повторил Люпин ошеломленно, - Из всех...

  - Я знаю, - в ее голосе не было эмоций, и Люпин удивился, что ни следа
  раскаяния не отразилось на ее лице. - И Джеймс тоже.

  Люпин хотел схватить ее за плечи и потребовать, чтобы она улыбнулась своей
  обычной нахальной улыбкой и сказала: «Апрельская шутка! Поймала тебя, как
  всегда!», - но не сделал этого. Впервые он смотрел на нее таким изучающим
  взглядом, что ей стало неловко. Она не смогла бы скрыть от вервольфа
  мелькнувшего в глубине глаз позора. Он это знал.

  - Из всех людей, - прошептал он тихо и с растущим изумлением закрыл глаза, -
  это был именно этот.

  ***

  Снейп двумя гигантскими шагами покрыл разделяющее их расстояние и теперь перед
  Люпином стоял измученный человек с внешностью разъяренной фурии и... более
  разъяренный, чем фурия. Но Люпин понял, что в действительности Снейп ненавидел
  не его или Гарри, а самого себя. Он почувствовал его отвращение к себе,
  безжалостно сверлящее тело и кости коллеги – оно отражалось на его лице.

  Что-то было неправильно. Снейп поднял руку, чтобы отбросить упавшую на глаза
  прядь волос, и к своему ужасу Люпин увидел, что она окровавлена, рана была
  свежей и влажной. Рука выглядела так, словно большой кусок кожи грубо содрали,
  обнажив мышцы. Он вздрогнул от омерзения или нездоровой притягательности. Хуже
  всего было то, что рана была нанесена самим Снейпом. Должно быть, именно
  поэтому Снейп не в больничном крыле.

  Снейп заметил, как оборотень уставился на его руку, и горько рассмеялся.

  - Здесь была черная метка, - фыркнул он. - Теперь она в моем камине вместе с
  кожей, которую я срезал.

  Люпин принял это невозмутимо. Но он прекрасно понимал, что Снейп поступил
  недальновидно. Он знал, что от Черной Метки невозможно избавиться, просто
  срезав кожу. Это было членство на всю жизнь.

  - В конце концов, я не обязан смотреть на нее каждый день, - продолжил Снейп
  тем же насмешливым тоном. - Я чувствую ее, это бесспорно, но визуальное
  напоминание удалено.

  - Северус, - сказал Люпин тоном, которым Хагрид обычно разговаривал с
  бестиями, которые с удовольствием вцепились бы когтями в ваше горло и задушили
  бы вас при удобном случае, - что ты «исправлял»?

  Глава 5. Его настоящий отец

  Представьте мальчика, сидящего под звездами,

  Внимательно глядящего в пустоту сквозь свои очки;

  Представьте одинокую фигуру, окутанную мраком;

  Нет, это не капли дождя на его лице, а слезы.

  Небо было подобно ожившей картине Ван Гога «Звездная Ночь». Вихри адского
  пламени, составлявшие созвездия, полыхали столь свирепо, словно они уже
  бесконечно долго наблюдали за тем, как в миллионах миль от них мальчик утирает
  лицо рукавом.

  Он следил за неторопливо расходящимися по воде кругами. Но вот камень
  погрузился в бездонную глубину и все снова стихло.

  Горький смех невольно сорвался с его губ. В какой-то мере эта мимолетная
  сценка напомнила ему его крестного отца, Сириуса Блэка. Этот человек вошел в
  его жизнь подобно камню, всколыхнув мерное течение жизни, только для того
  чтобы раствориться в забвении.

  Кончик палочки Гарри вспыхнул, вступив в противостояние с темнотой.

  Человеческая глупость бесконечна. Это моя вина, что он умер... пусть другие
  так не думают, но я знаю, что Сириус стал жертвой моей доверчивости.

  У него всегда была возможность использовать беспалочковую магию.

  Это было не его время.

  Палочка Гарри была нацелена под опасным углом на него самого. Он пытался найти
  причину для продолжения битвы против Волдеморта, но потерпел неудачу.

  Даже мой собственный отец отказывается признать мое существование.

  Гарри открыл глаза и посмотрел в темноту. Он представил смех Сириуса,
  протягивающего ему руку. Он представил своих родителей, смеющихся и
  приглашающих его за собой в мир, где нет борьбы, нет тайн. Где он мог бы быть
  скромным подростком с рядовой судьбой.

  Авада Кедавра.

  Мир, где Сириус оставался в живых.

  Авада Кедавра.

  Где Снейп не его отец.

  Он слабо улыбнулся. Покорной улыбкой.

  Я иду

  Его губы шевельнулись, произнося слова смертельного проклятья, но тут на его
  щеку обрушился хлесткий удар. Мальчик поднял полные боли глаза на того, кто
  посмел вмешаться в эти последние, такие интимные мгновения его жизни.

  Он увидел человека в развевающейся черной мантии и с сальными черными
  волосами.

  Гарри зажмурился и громко закричал в ночь. Холодный ветер прошелся по его
  щеке, на которой горела пощечина Снейпа.

  Когда Снейп увидел Гарри, вытирающего свое лицо сырым рукавом, его ненависть к
  Темному Лорду вспыхнула с новой силой. Война еще даже не началась, но она уже
  унесла столько жизней… Гарри с изломанной улыбкой повернулся к стоявшему перед
  ним человеку. По мерцанию глаз своего сына, Снейп понял, что тот узнал его.
  Смесь гнева, разочарования и отвращения, отражалась в них, но так же в них
  была и надежда. Всего лишь искра надежды, но Снейп ее заметил.

  - Твой отец был бы разочарован, увидев, что ты сдаешься так легко, - наконец
  сказал Снейп, и его голос, как всегда был невозмутимым. Он был рад, что
  темнота скрывает эмоции, которые написаны на его лице. Значительная пауза
  повисла в воздухе.

  - Я этого не узнаю. Он мертв…

  - Нет, он не мертв, - сказал Снейп спокойно, поймав взгляд Гарри. Мальчик
  обернулся, не веря, что это, наконец, закончилось. Если бы они могли пойти
  назад в Хогвартс, и забыть что это когда-либо случалось.

  - Он не мертв? – повторил Гарри с оттенком презрения. Продолжай, подумал он,
  устрой мне представление, ты же умеешь это. Скажи мне, что он умер, но следит
  за мной с небес, и мы радостно продолжим притворяться, что ничего не знаем.

  - Нет... Поттер, - Снейп пробовал перебороть сам себя. Гарри стоял как
  вкопанный, ожидая его лжи.

  - Проклятье! - воскликнул он, наконец. - Вы в самом деле думаете, что я такой
  глупый?!

  Гарри понимал, что кричит на учителя, но его это не волновало. В этот момент
  он не шевельнулся бы, даже если бы появился сам Волдеморт.

  - Я практиковался в окклюменции несколько месяцев – черт, я пробил Вашу
  защиту! Я видел Вас в проклятом зеркале! Вы думаете, зеркало показывает только
  то, что я хочу? Это не так! Оно показывает то, что я не хочу видеть, но, в
  конце концов, оно показывает правду! В отличие от всего, во что вы заставляли
  меня верить, это было правдой!

  Теперь он плакал. Он знал, что Снейп мог снова лишить его памяти, и на этот
  раз у него не было запасного плана, чтобы сохранить себя. Он плакал не потому,
  что Снейп отказался признать его своим сыном, но потому что после этой ночи он
  может лишиться своих воспоминаний. А его воспоминания были частью его самого.
  Будущее было окутано туманом. Сейчас он может стать победителем, совершив
  убийство. Или это, или он умрет сам.

  Только один раз - подумал он, - я сделаю то, что мне хочется. Только один раз.
  Но я знаю, что это не случится. Не в этой жизни.

  Задумавшись, он не заметил, что Снейп положил руку на его плечо. Он не мог
  надеяться, что именно глаза Снейпа сверкали в темноте. Он не смел поверить,
  что человек, который, так долго был источником страданий в его жизни, стал
  тем, кто так крепко обнял его за плечи.

  Он не смел поверить, что Снейп произнес слова:

  - Извини... сын.

  Представьте мальчика, чья улыбка излучает счастье,

  Идущего назад, в сторону замка.

  Представьте его, обнятого рукой за плечи,

  Рукой его настоящего отца.